Маленькая ночная музыка

— «Наконец-то эти вещи у меня! — Он помолчал, как бы взвешивая каждое слово. — Ждите меня завтра в 8 часов вечера в ресторане „Славянская беседа“.

Он положил снимок перед собой, нахмурился и повёл плечами.

— Что вы на это скажете? — спросил капитан. В голосе его, обычно ровном и спокойном, — он всячески старался подражать Аввакуму, — сейчас звучали нотки торжества.

— Ничего не могу сказать, — ответил немного сердито полковник. — Эта «корреспонденция» между дирижёром и приезжим из Вены, конечно, вызывает сомнения, но имеет ли она что-либо общее с чертежами и вообще с инженером? — Он уставился на капитана. — Вы, товарищ Петров, как будто берете на мушку Леонида Бошнакова? Связываете дело Шнайдера с делом Теодосия Дянкова? И даже считаете, что Леонид Бошнаков возможный отравитель?

— Это будет выяснено вечером, — твёрдо ответил Петров.

— Но алиби Леонида Бошнакова установлено с абсолютной точностью. Билетёрше из кинотеатра «Освобождение» были показаны снимки Бошнакова и его невесты, и она тотчас узнала их. Они занимали два дополнительных места в крайней левой ложе балкона. Запомнила она их, потому что ей пришлось отвести их в ложу и показать места. К тому же дирижёр проявил элегантную, хотя и немного обидную щедрость, сунув ей в руку деньги. Эта же билетёрша видела их и после окончания фильма, когда они выходили из ложи… — Полковник взглянул на Аввакума. — Вы не усматриваете какой-нибудь «щели» во времени Леонида Бошнакова, необъяснённой и вызывающей сомнения?

— Не усматриваю. — Аввакум отрицательно покачал головой и зевнул. Затем добавил, зябко потирая руки: — Эта отвратительная сырая погода ужасно действует и на суставы и на нервы. Сейчас бы горячую ванну, а потом рюмку коньяку… Лучше не придумаешь, уж поверьте!

— Да нет же, товарищи! — тоном, в котором сквозила обида, произнёс капитан Петров. — Я вовсе не утверждаю, что убийца непременно Леонид Бошнаков. — Его щеки чуть покраснели. — По моему мнению, убийцей в равной мере может быть и он, и Савва Крыстанов… и вообще любой, если в тот дом приходил вчера ещё кто-нибудь.

— Вот сейчас вы хорошо держитесь в седле, — Аввакум одобрительно усмехнулся. — Прошу меня извинить.

— Но все же его знакомство со Шнайдером, встреча в книжном магазине, записка в русско-турецком словаре…

— Ну и что? — полюбопытствовал Аввакум.

— Все это может находиться в связи с делом.

— Возможно, — сказал Аввакум.

Это «возможно» было произнесено очень неопределённо и очень тихо. Оно как бы утонуло в холодной тишине просторного кабинета — камешек размером не больше лесного орешка, небрежно брошенный в глубокую воду.

— Предлагаю, — сказал полковник, хмуро помолчав некоторое время, — вам, товарищ Петров, с сотрудниками из отдела «Б» осуществить сегодня вечером наблюдение в «Славянской беседе». Цель — выяснение отношений между Шнайдером и Бошнаковым. И прежде всего — те вещи, о которых упомянуто в записке Бошнакова к Шнайдеру… Вы понимаете меня?

Капитан Петров сказал, что отлично понимает суть задания и попросил разрешения удалиться, чтобы поразмыслить над операцией и установить связь с оперативной группой отдела «Б».

— Ну, как? — спросил полковник, выждав, чтобы за Петровым закрылась дверь, и дружески улыбнулся Аввакуму. — Где мы оказались и что показывает компас? И вообще, есть ли какие-нибудь координаты?

— О! — ответил Аввакум. — Ничего особенного. Я ещё не вышел на старт.

— Ещё не вышел на старт! — Полковник развёл руками и горько улыбнулся. — Но ведь министр мне звонил уже два раза!

— Прощупываю обстановку, — сказал Аввакум.

— Авось, пока ты её прощупаешь, они не вывезут чертежи за границу! — Полковник покачал головой. — Если их пересняли на микропленку, все эти чертежи займут площадь не больше горошины, если не меньше.

— В данном случае площадь не играет никакой роли, — возразил Аввакум.

Вошёл адъютант полковника, положил на стол какую-то бумагу и, щёлкнув каблуками, молча вышел.

— Это тебе, — сказал полковник. — Ты затребовал эту информацию из Пловдива. — Он поправил на носу очки. — «Установлено, что Евгения Маркова вчера прибыла на пловдивский вокзал вечерним поездом из Софии. Железнодорожники знают её уже два года как руководительницу их кружка музыкальной самодеятельности. Начала урок в 20.30. Председатель клуба отвёз её в машине на вокзал. Вернулась в Софию ночным поездом».

— Так я и предполагал, — заметил Аввакум, — И у неё есть бесспорное и категорическое алиби, как у Бошнакова и Малеевой.

— Все имеют алиби, — со вздохом сказал полковник. — Не имеет лишь один Савва Крыстанов, свидетель номер один, чью булавку для галстука обнаружили возле трупа. Савва Крыстанов, второй после начальника центра человек, которому было известно, что секретные документы вчера находились у Дянкова. Тот самый Савва Крыстанов, который бессовестнейшим образом попытался нас вчера обмануть, сказав, что пробовал говорить по телефону из кабинета инженера… Не думаешь ли ты, что круг сужается именно около этого человека? — И так как Аввакум молчал, полковник окончил: — Я отдал распоряжение досконально обследовать его прошлое и настоящее.