Маленькая Обитель

А ему хочется лишь набраться сил и сделать шаг назад. Уйти. Вырваться из этой ловушки. Наконец, он слышит: «Ладно, такое случается, может случиться. Это страх. Не принуждайте себя». «Ужасное освобождение: пресловутое «такое бывает…»» при всех неудачах. «Такое случается», которое слышали и будут слышать все те, кто, устав от самого себя, не может принять нелепого и смехотворного вызова.

— Месье, так бывает, понимаете… Не настаивайте. Вам помогут спуститься.

Тогда Воллар смиряется. Шатается на скамеечке. Новому претенденту на прыжок уже не терпится, он слегка отталкивает его. Воллару хотелось услышать, как они смеются. Но нет, никто не смеется и не хихикает. Ему возвращают очки. Белокурая девушка рассеянно протягивает его куртку. Он удаляется по мосту, и никто не смотрит, как он уходит. Ему необходимо поскорей запихнуть что-то в пищеварительный тракт, нужно заполнить чем-то рот, живот, голову. У края моста есть разъездной торговец. Воллар покупает пиццу, пиво. Пена стекает по его бородке. Затем, хотя он думает только о том, как бы покинуть эти места, Воллар съеживается неподалеку от обочины дороги, около утеса, в тени сосен.

Ему хотелось погрузиться в неудачу, в пустоту, которую он никогда не сможет заполнить. Постепенно Воллар успокаивается.

Он сидел под этим утесом. Никто уже не думал о нем. И тогда начали всплывать фразы. Слишком знакомые фразы. Откуда они появлялись, эти проклятые строки? Из какой бездны поднимались они? «…самая мрачная битва, какую только можно себе представить. Она происходит в неосязаемой тьме, ничего под ногами, ничего вокруг вас, без свидетелей, никакого призыва, никакой славы, и никакой великой страсти к победе, так уже, как и страха поражения».

К концу дня солнце склонилось к закату за вершинами, возвышающимися над озером. Мост, нависающий над пропастью, поглотила тень. Прыгунов на эластичном тросе стало меньше. Они отдыхали, болтали, пили все вместе.

Наступил час, когда овладевают своими эмоциями, вспоминают преодоленный страх. Мысленно возвращаются к другим страхам, пережитым в горах, на льду, в снегу, к головокружительным подъемам по замерзшим потокам, к погружениям в далеких морях. Молодые люди сидели на корточках вокруг лебедки с выключенным мотором. Слышен был гул водопада, и время от времени рев хищника сопровождал угасание дня. Зеваки ушли уже давно. Великое спокойствие. Ожидание вечера, очередного вечера.

Никто не задумывался, зачем совершаются эти смехотворные прыжки. Чтобы доказать что-то себе? Доказательство, тут же теряющее смысл, разумеется. Доказательство чего?

Нет, молодые люди, очарованные мгновением, по-дружески относились к реальности. Их тела немедленно обретали свое место в мире, немедленно согласовывались с другими телами. Это было так. Девушки и юноши могли спокойно смеяться и болтать между собой.

Человек с лебедкой начинал собирать оборудование. Бродячий продавец пиццы исчез. Молодые люди очень медленно расходились. И тогда они увидели, как к ним возвращается огромный мужчина, о котором никто больше не думал. Серая куртка переброшена через руку, рубашка заправлена в брюки. На лице — намек на печальную улыбку. Быстро положив куртку на парапет, он дал понять, что хотел бы снова надеть экипировку, каску. Поднял пару кожаных перчаток и надел их, как боксер, готовящийся к бою. Затем протянул очки блондинке.

От него исходила неистовая решимость, глубокое исступление, к которому молодые люди не были готовы, этого неистовства они не могли понять и подчинились ему почти автоматически. Нависла глубокая тишина. Солнце не светило. Рев хищников и гул водопада. Едва снарядившись, Воллар ступил на парапет и, не дожидаясь сигнала, не приняв позы прыгуна, тяжело, неловко бросился в бездну, закрутившись вокруг собственной оси, размахивая руками во все стороны, при этом полы рубахи выбились из-под брюк и хлопали, как малюсенькие крылья. Ничего похожего на прыжок ангела: падение тяжелого тела. Воллар падал до тех пор, пока гигантская сила не удержала его вдруг за щиколотки, постепенно снижая скорость, при этом дно проема приближалось, а ледяной холод окутывал его.

Когда падение достигло предела, Воллар почувствовал, как его тело сильно подбросило к небу, как будто сто десять килограммов стали вдруг невесомы. Возникло ощущение, что он колеблется в неустойчивой вечности, не зная, поднимается ли или опять опускается, затем — новое падение, новый подъем, и снова падения.