Маленькая опера

– Тони. Я сделаю вид, что ничего не было. Иди проспись и завтра приходи просить прощения!

Тони встал. Оружие опустил, но не спрятал.

– Не загоняйте меня в угол, дон Пепе, – попросил продюсер. Потом попрощался вежливо и вышел, пятясь, внимательно следя за действиями дона.

* * *

Телеграмма полковника Бирке вызвала некоторый переполох в Берлине. Её получил адъютант, похожий на Шнитке, только двуглазый. Шефом его был целый генерал.

– Срочная телеграмма из Дорхольма! Раскрыто покушение на председателя партии! – доложил адъютант.

– Разве председатель в Голландии? – удивился генерал.

– Точно нет. Я только что его видел.

– Что конкретно пишут эти наркоманы?

– Здесь написано, артисты оперы подготовили покушение на нашего вождя.

– Они считают, руководитель страны полетит на их оперу, как пчела на цветок?

– Отличная метафора!

– Есть ещё какие-то волнующие подробности?

Адъютант зачитал текст:

– Древнегерманские герои Зигмунд и Зиглинда заложили мину в правительственной ложе.

– Господи, благослови закон о легализации лёгких наркотиков!

– И не говорите, господин бригаденфюрер! Благодатная страна!

– Кто раскрыл «заговор»?

– Полковник Бирке!

– Я знаю этого маньяка. Срочно готовьте самолёт. Если его не остановить, он нам всю Голландию расстреляет. Вылетаем немедленно!

* * *

Выходя на сцену, Тони был черней тучи.

– Тони, дорогой, что такой мрачный? – встретил его Бено. – Ах, я понял. Ты в образе. Раненый рыцарь! Молодец, какое перевоплощение!

Дирижёр восхищённо погрозил пальцем. Тони выдавил подобие улыбки – и снова скис. Если бы бог войны Вотан существовал, он видел бы сейчас, что к премьере готовятся не только в центральном зале борделя. На каком-то складе, в подвале, дон Пепе беседовал с дюжиной брюнетов. Все мужчины в приличных костюмах. Они внимательно выслушали дона, покивали и достали оружие из больших зелёных сундуков.

На лесной поляне недалеко от Дорхольма. (Возможно, это единственный лес в Голландии) агент Медведь инструктировал четырёх десантников. Бойцы переоделись в немецкие мундиры и отправились в путь.

А вот к зданию борделя подъехала легковая машина и три грузовика с солдатами. Из машины вышли Клаус и Бирке, из грузовиков высыпали солдаты.

* * *

Бено объяснял правило оперных страстей – влюблённые должны сначала познакомиться, и только потом целоваться. Тони и Моника вроде бы поняли, но сдержаться не могли. К самому поцелую претензий не было. Языки, хватание за грудь, очень всё правдоподобно. Просто чуть позже начинаем. Понятно?

– Сюда, к очагу, чей бы он ни был! – в который уже раз пел Тони. И тут с грохотом вбежали солдаты, ужасно не вовремя с точки зрения контекста.

– Что это значит, Густав! – возмутилась Берта.

Бирке не счёл нужным отвечать. Всех, кто есть в здании он велел согнать в зал. Адъютант полковника вызвался лично участвовать в обыске. На ходу он отдавал распоряжения – кому в какую комнату врываться. Сам свернул в заранее намеченный номер. Там, с выпученными от ужаса глазами стояла Матильда. Аккордеон разобран, рация на столе.

Клаус зажал Матильде рот, показал – не кричи!

Только сунул рацию под кровать, распахнулась дверь, заглянули автоматчики. Клаус демонстративно сбросил на пол постельное бельё и махнул рукой.

– Здесь я сам проверю. Быстро в следующий номер!

* * *

Бено хвостиком ходил за комендантом.

– Господин полковник! Мои артисты отвратительные музыканты, но они честные, порядочные люди! Клянусь головой!

– Что ж, я забираю вашу голову!

– Но так нельзя!

– Поверьте, можно.

Дирижёр собрался с духом.

– Пусть я не поеду в Берлин, но оговаривать друзей не стану.

– Вы отказались не от Берлина, а от жизни вообще. Лечь!

– Что, простите?

– Я сказал лечь!

Бено лёг.

– Встать!

Бено, пыхтя, поднялся. Растерянно улыбнулся, посмотрел на труппу, увидел в глазах бесконечный страх. Господин комендант продолжил экзекуцию.

– Лечь! Встать! Лечь! Встать! Лечь! Встать! На место, в строй.

Бирке подошёл, щёлкнул дирижёра по носу.

– Не обижайтесь. Я забочусь о вашей сердечной мышце. Но скоро позабочусь и о других органах.

* * *

Солдаты выволокли двух мужчин в исподнем. Других посетителей в борделе не оказалось. С утра их вообще не бывает. Посетитель постарше ругался и грозил, молодой явно трусил. Обоих поставили на колени, руки за головы. Бирке с довольным видом прошёлся перед задержанными.

– Мы точно знаем, в здании находится агент английской разведки. Очевидно, это кто-то из вас, – заявил он.

– Прекратите этот цирк! Я генерал Людендорф! – сказал более солидный арестант. – А это мой адъютант, майор Штольц.

– Вы – генерал? Ну тогда я – Марлен Дитрих! – рассмеялся полковник.

Тут, весьма некстати, солдаты притащили мундиры и штаны задержанных, в том числе с генеральскими лампасами.

– Верните мой мундир, Марлен Дитрих! – потребовал Людендорф. – Я так понимаю, вы и есть полковник Бирке!

Пришлось просить прощения. Отводить высокопоставленное лицо в сторону, объяснять двусмысленность ситуации.

– Господин генерал. Эти люди уверены в визите Гитлера. Они готовят покушение. Я точно это знаю. Через три дня мы раскроем величайшее покушение в истории рейха! Три дня – ничто для истории!