Маленькая опера

Всех люблю, людям и собачкам лучи добра и гигиены.

* * *

Лара обожает топить печь и смотреть в окно на дождь.

На вопрос «где брать дрова», Лара говорит «в лесу». Золушка собирала, значит и я смогу.

Я видел в телевизоре, Золушки собирают в лесу аккуратно напиленные веточки, колечко, принца или волшебную гусыню.

Реальный хворост сильно отличается от голливудского. Тяжёлые какие-то деревья, таскать их неудобно, пилить трудно. И ещё эти клещи. Даже мне, гетеросексуалу, принц показался бы лучшей находкой.

Для розжига возьмите огнемёт, а дрова выбросьте подальше. В жизни эти советы не работают. За день работы кочегаром я получил лишь облако едкого дыма и комментарий, что нормальный мужик давно бы всё тут обогрел.

Я позвонил на лесопилку, представился мужиком. Мне сразу привезли воз палок всяких и обрубков. Водитель грузовика сказал, это лучшие в мире дрова. Их надо сложить и сушить в течение года. Как греться пока дрова не высохли, – ничего не сказал.

Тогда мы купили опилочные брикеты. (На лесопилке единицей измерения чего угодно является грузовик. Думаю, заказать у них пирожных «корзиночка с малиновым желе»).

Снова приехал водитель, сказал, что брикеты надо хранить в сухом помещении, иначе они превратятся в сырые дрова, которых и так уже девать некуда, после первого грузовика.

У сантехников свои взгляды на уют. Моя идеальная дача состоит из душа, бойлера, биде и унитаза. Гадить и мыться, мыться и гадить – вот два глагола, делающие человека личностью. Я бы и отопление построил. Но… «Никогда это чудовище не ступит на наш порог», – сказала Лара, имея ввиду котёл – красивый зелёный параллелепипед с чёрными дверцами.

Поэтому мы топим печь. Ныне, присно и вовеки. Извините, я должен сменить тему, слёзы душат.

* * *

За три недели на даче обнаружил вот что: если мужчину запереть с каким-нибудь предметом надолго, то этот предмет, или животное, или женщина покажется Орнеллой Мутти.

Робинзон не жил в карантине, поэтому не называл своих коз Любочка, Зинуля и Агафья Тихоновна. И никак к ним не приставал, уверяет книга, если только у глагола «доить» нет дополнительных значений.

Ещё у нас есть баня. А за лесом магазинчик, где продают розовое анжуйское. После бани под вино соседский трактор тарахтит уже не противно, как-то даже осмысленно. И сам я, ломая в ду́ше лёд, чувствую, что не зря родился.

А теперь простите, трактор возвращается. Нам с собакой нужно пойти, погавкать. Никаких других развлечений до осени не предвидится.

* * *

Однажды Витю укусили сразу 14 клещей.

Он ходил в лес совсем не за этим. И не ждал от кустов орешника такого негатива. Для здоровья Витя помазал клещей зелёнкой и сел спокойненько чистить грибы. Всякий русскоговорящий мужик необъяснимо уверен в своём бессмертии.

В день Армагеддона Витя почешет живот, скажет «щас разберёмся», и правда разберётся. Он пройдёт по темноте, давя пауков тапочками, и вкрутит лампочку надежды. И перед расстрелом он не станет рыдать, заламывая руки, а только мрачно скажет «так что, полдника не будет?».

Женщины любят таких, как Витя.

* * *

Теперь обо мне. Я живу на даче уже 54 дня 20 часов и 18 минут. Свежий воздух можно добывать прямо из меня. Лара запретила мне дохнуть от мороза, как сделали наши помидоры. Также, мне нельзя синеть пятнами.

Здесь много воинственных насекомых. Иногда мне хочется порыдать, заламывая руки, но куда ни повернись, везде стоит и смотрит моя жена Лариса. В её присутствии я сразу чешу живот и шучу про полдник.

Почему-то Лару не кусают насекомые и даже коза включительно. Ледяной душ она называет тёплым. Картошка ей заменяет помидоры, мясо и вино. По документам Лара девочка, нежное создание. Но внутри она лохматый гунн и выросла в степи, питаясь нечищеными грызунами.

Когда-то я полюбил её за красоту и жизнелюбие. Я не знал, что женюсь на частном случае дикой природы. И вынужден теперь имитировать здоровье, отвагу и ненависть к удобствам.

Однажды мы поехали на машине в магазин. Только разогнались – с салонного зеркала спускается паук. Не крупный, по меркам юрского периода. Лапы, хелицеры, улыбка, усталые морщинки вокруг глаз. Висит, раскачивается.

А я же у нас мужик, вот мне с ним и биться.

Говорю:

– Лара, приготовься, я оторву паутину, а ты открой окно, и мы выбросим паука.

В нашем «Ситроене» кнопки стеклоподъёмника перед глазами, Лара сто раз их нажимала.

Лара говорит: – Хорошо, я готова.

Я отрываю паутину от зеркала. С этого момента паук в моей власти, а я – в его.

– Открывай окно! – кричу.

– На какую кнопку жать? – кричит она.

Паук быстро бежит вверх по паутине, чтобы откусить мне руку.

Обычно Лара жмёт всё подряд. Радио, кофемолка, принтер, стиральная машина, тостер – ни разу Лара не побоялась случайно катапультироваться или запустить ракету «Тополь». Просто жала на все выпуклости без разбора. А тут вдруг задумалась о смыслах.