Маленькая принцесса

«Понимаешь, Сара, — писал он, — твой папа плохой делец, он устал от цифр и бумаг. Я не разбираюсь в них, а их так много! Наверное, если бы не жар, я бы засыпал скорее и не видел под утро таких тревожных снов. А если бы еще моя хозяюшка была здесь, она бы дала мн хороший, серьезный совет. Не правда ли, дала бы?»

Одной из его шуток было это прозвище — ведь она была не по-детски рассудительной, как настоящая хозяйка.

Ко дню рождения он приготовил ей сказочные подарки. В Париже заказал новую куклу с полным великолепным гардеробом. Когда он спросил ее в письме, рада ли она кукле, она ответила довольно странно.

«Я уже совсем большая, — написала она, — и больше мне никогда не будут дарить кукол. Эта — последняя. Не правда ли, красиво? Будь поэтом, я бы сочинила стихи „Последняя кукла“. Но я стихов не пишу. Я пыталась, но вышло очень смешно, совсем не так, как у Уоттса, Кольриджа[7] или Шекспира. Никто не заменит мне Эмили, но эту, Последнюю, я буду очень уважать, и девочки ее полюбят. Все они любят кукол, хотя самые большие — им чуть ли не пятнадцать — притворяются, что они для этого слишком взрослые».

Когда капитан Кру читал это письмо, у него просто раскалывалась голова. Стол перед ним был завален бумагами, внушавшими ему истинный ужас, но смеялся он так, как давно уже не смеялся.

«Она что ни год, то забавнее, — думал он. — Господи, только бы эти дела наладились, и я бы смог к ней съездить! Чего бы я ни дал, чтобы ее ручки меня обняли!..»

Рождение предполагалось отпраздновать очень торжественно. Класс решили украсить зеленью, собрать там гостей, с большой помпой открыть коробки и ящики, а потом, в святилище мисс Минчин, устроить настоящий пир. Когда настал день праздника, школа ходила ходуном. Никто и не заметил, как прошло утро. Класс убрали гирляндами остролиста, парты вынесли, а на скамейки вдоль стен надели пунцовые чехлы.

Когда Сара вышла утром в свою гостиную, она увидела на столе толстенький сверток в темной бумаге. Она поняла, что это — подарок, и даже догадывалась, от кого. Осторожно его развернув, она обнаружила красную подушечку из не очень чистой фланели, на которой черными булавками было выведено: «Паздравляю и жилаю».

— О, Господи! — растрогалась Сара. — Как же она трудилась! Я так рада, так рада… просто плакать хочется.

Но тут она удивилась. К нижней стороне подушечки была прикреплена карточка: «Мисс Амелия Минчин».

Сара вертела ее и так, и сяк.

«Мисс Амелия! — думала она. — Нет, быть не может!»

В эту минуту дверь приоткрылась, Бекки робко заглянула в нее, улыбнулась, вошла в комнату и остановилась, теребя фартук.

— Нравится вам, мисс Сара? — спросила она. — Правда, нравится?

— Еще бы! — воскликнула Сара. — Бекки, душенька, неужели ты это сама?

Бекки надрывно, но радостно всхлипнула, и глаза ее увлажнились от счастья.

— Это фланелька, мисс, да и то не новая, а шила я по ночам. Я же знаю, вы представите, что она атласная и с бриллиантами. Когда я шила, я тоже старалась представить. А вот карточку — тут она смутилась — я вынула из мусорной корзинки. Мисс Мелли ее выбросила, своих у меня нету… А без карточки нельзя, я и приделала…

Сара кинулась к ней и крепко ее обняла. Ни себе, ни кому иному она бы не могла сказать, почему у нее комок в горле.

— Бекки! — воскликнула она, смущенно смеясь. — Как я тебя люблю!

— Спасибо вам, мисс, — проговорила Бекки. — Спасибо большое. Не такая уж она хорошая. Фланелька старовата.

Глава VII. СНОВА АЛМАЗНЫЕ ПРИИСКИ

Когда Сара вошла в классную комнату, убранную остролистом, это было целое шествие. Мисс Минчин в лучшем шелковом платье держала ее за руку. За ними следовал слуга с коробкой, в которой лежала Последняя Кукла, служанка с еще одной коробкой и Бекки в чистом фартуке и новом чепце — с третьей. Сара предпочла бы войти попроще, но мисс Минчин послала за ней и поговорила с ней в своей гостиной.

— Это не простой праздник, — сказала она, — и я не хочу, чтобы его так воспринимали.

Итак, Сару торжественно ввели в залу, и она смутилась, когда старшие девочки уставились на нее, переталкиваясь локтями, а младшие подняли веселый гвалт.

— Тихо! — прикрикнула мисс Минчин. — Джеймс, поставьте коробку на стол и снимите крышку. Эмма, поставьте свою на кресло, — и, с неожиданной злобой, — Бекки!

Бекки забылась от восторга и улыбалась Лотти. Внезапно услышав крик, она от страха чуть не уронила коробку и так смешно, неуклюже сделала книксен, что Лавиния и Джесси прыснули.

— Ты забываешься, — сказала мисс Минчин. — Кто тебе разрешил глядеть на молодых леди? Поставь коробку!

Бекки испуганно поставила коробку и поспешила отступить к дверям.

— Можете идти, — отпустила мисс Минчин слуг, величественно взмахнув рукой.

Бекки посторонилась, чтобы пропустить старших, но все-таки жалобно взглянула на первую коробку. Из складок папиросной бумаги торчало что-то синее, атласное.

— Простите, мисс Минчин, — вдруг сказала Сара, — можно Бекки остаться?

Это было поистине смело, мисс Минчин чуть не подпрыгнула. Потом взяла лорнет и воззрилась на образцовую ученицу.