Маленькая птичка

Она отняла свою руку и отошла в сторону. Хотя сердце уже не колотилось так отчаянно, она почувствовала, что руки и ноги словно отнялись. Сэр Лоуренс не упомянул об их встрече в монастыре, и Оливия гадала, нужно ли сохранить это в секрете от остальных. Ей хотелось, чтобы никто не узнал, при каких обстоятельствах они встретились.

Но ведь это смешно, подумала она. Неопытность в общении с мужчинами, конечно, ставила ее в уязвимое положение, однако нельзя же так бурно реагировать на любого гостя, появившегося в доме. Но этот взгляд был слишком уж проницательным, тело — слишком самонадеянным и грациозным, руки — слишком сильными и властными. И опять ее охватило то чувство родства с дикой птицей, которую сокольничий подманивает на свое запястье. Пока он здесь, не стоит попадаться ему на глаза. Разумеется, вечером она проявит должную учтивость, но после этого придумает себе какое-нибудь важное, неотложное дело. Жаль, что здесь нет ее вышивания. Вот было бы идеальное противоядие от этого человека.

Кэтрин показала себя прекрасной хозяйкой и организовала великолепный ужин, хотя ее и не предупредили заранее, да и слуг было недостаточно. Все прошло на удивление гладко. Оливия надеялась избежать участия в общей беседе, однако ей это не удалось. Сэр Лоуренс то и дело пытался вовлечь ее в разговор. Когда он наклонялся к ней, его близость беспокоила Оливию, и аппетит, обычно вполне здоровый, куда-то пропал.

— Мадмуазель, ты совсем не ешь?

— Нет, сэр. Я больше нуждаюсь в покое, чем в пище. У меня сегодня был такой трудный день.

— Да, мне это известно. — Его серые глаза уловили вопрос в ее взгляде.

— И ты совсем не удивился, увидев меня здесь?

— Я ни в малой степени не удивлен. — Его губы дрогнули, и Оливия вдруг разозлилась на то, что он явно забавлялся возможностью поговорить о смущавших ее обстоятельствах их первой встречи.

— Ты ничего не знаешь, сэр, уверяю тебя, — отпарировала она таким ледяным тоном, на который только была способна.

Его лицо было совсем близко, но она не собиралась отодвигаться и тем самым показать ему свою слабость. Знает ли он о ее тайном посещении стригалей? Может, догадался по клочку шерсти, запутавшемуся в ее волосах? Пытаясь найти слова, которые смогут положить конец опасной теме, она постоянно чувствовала на себе его взгляд. Наконец, повернувшись к нему, Оливия с самым невинным выражением и самой сладкой улыбкой, на которые была способна, произнесла:

— Трудно судить о чем-либо, не зная, как все было на самом деле. А этого никто и не может знать, кроме тех людей, кого это действительно касается.

Он откинулся назад в своем почетном кресле, украшенном резьбой, и весело рассмеялся, блестя белыми зубами. Затем еще раз наклонился к ней и сказал:

— В таком случае, я приложу все усилия, чтобы это узнать!

Оливия была раздосадована, и это не укрылось от сэра Лоуренса.

— Ты всегда оставляешь за собой последнее слово, сэр?

— Да, всегда.

Оливия отвернулась, потянувшись к яблоку, лежавшему на блюде. Рассерженная, она с громким хрустом надкусила плод, чувствуя, что сэр Лоуренс с улыбкой смотрит на нее.

После ужина сэр Лоуренс, Генрих, Кэтрин и Оливия остались, чтобы обсудить дела в поместье.

— Вы, может быть, этого не знаете, — сказал сэр Лоуренс Генриху, — но арендаторы двух моих поместий умерли, не оставив никого, кто мог бы за ними следить. Поскольку ты — ближайший из всех моих арендаторов, оставшихся в живых, то обязанность наблюдать за этими поместьями, как и за своим собственным, ложится на тебя, пока я не найду замену. Их больше нельзя оставлять без присмотра, иначе в один прекрасный день я могу обнаружить, что их заняли шотландцы, а это действительно будет серьезной проблемой.

Генрих искоса взглянул на Кэтрин.

— Сэр Лоуренс, при нормальных обстоятельствах я был бы только счастлив содержать еще два поместья, но я с трудом управляюсь со своим.

— Я знаю. Ты задолжал мне арендную плату за два года.

В его голосе не было сочувствия.

— Ты совершенно прав, сэр. Вместо того чтобы поправляться, наши дела идут все хуже и хуже. Купцы не пожелали дать мне кредит под шерсть будущего года. Они говорят, что сейчас это слишком ненадежно. Я действительно не представляю, где достать денег, и это чистая правда.

Сэр Лоуренс откинулся на спинку кресла и провел своими длинными пальцами вверх и вниз по ножке кубка.

— Могу я спросить, как тебе удавалось оплачивать пребывание Оливии в монастыре?

Воцарилась тишина. Все ждали ответа, прекрасно зная, каков он будет. Генрих только покачал головой, не поднимая глаз от стола. Кэтрин накрыла своей рукой его руку, а сэр Лоуренс вопросительно посмотрел на нее.

— Я принесла приданое, сэр Лоуренс, но оно было в основном привязано к земле. Сейчас же осталось так мало работников, способных обрабатывать землю, что мы два года не могли ни убрать урожай кукурузы, ни посеять новую.

— И еще мы потеряли и управляющего, и эконома, сразу обоих. А теперь у нас еще ртов прибавилось, — вставил Генрих и почти осуждающе посмотрел на Оливию.