Маленькая скандальная история (СИ)

В трубке повисает тягостное молчание, заставляя вспомнить о том, чем этот разговор закончился в прошлый раз. Закусив губу, я готовлю себя к тому, что возможно в будущем мне снова придется пережить эмоциональную ломку, с которой я обязательно справлюсь. Если я с регулярностью упираюсь в одни и те же мысли, ясно, что они уже никуда не исчезнут. Так чего тянуть?

— Ты права, Ксюш, — вдруг тихо, но твердо раздается в трубке. — Наверное, действительно пора что-то менять. Я поговорю с Вероникой завтра.

— Ладно… — От неожиданности я лишаюсь дара речи. — То есть, хорошо.

Отложив телефон, смотрю на свои руки. Они немного трясутся. Ощущение нереальности происходящего с каждой секундой становится все плотнее и явственнее. То есть Антон решился уйти из семьи? То есть не врал и происходящее по-настоящему ему претило?

А следом возникает вопрос: а готова ли я к тому, что в один прекрасный день он станет полностью моим? Я ведь в каком-то смысле тоже привыкла к существующему положению дел. Справлюсь ли я, когда начнется бытовуха?

На это приходится напоминать себе, что Антон пока не стоит с чемоданом возле моих дверей и вообще-то даже ни с кем не поговорил. Решать проблемы, как известно, нужно по мере их поступления.

32

Когда Антон не появляется этим вечером, я не слишком удивляюсь. На столь непростой разговор все же требуется время и наверняка не один час. Все-таки они с женой больше десяти лет прожили вместе и даже за неимением чувств ситуация является болезненной.

Но он не приезжает и не звонит и на следующий день, а его машина лишь ненадолго мелькает на офисной парковке, перед тем как исчезнуть.

Поняв, что и этот вечер буду коротать одна, я запасаюсь бутылкой совиньона и новым сериалом, а телефон намеренно убираю подальше. Горечи или обиды, на удивление, не испытываю, а вот правильную злость — да. Правильную — это такую, которая не позволяет чувствовать себя обманутой, покинутой и одинокой. Правильная злость убежденно говорит: да и хрен с ним, Ксюш. Если Антон предпочитает трусливо пропасть без объяснений — для чего вообще иметь с ним дело? Хочет — пусть остается с женой, занимается вынужденным сексом раз в месяц и до конца жизни вспоминает о самом ярком событии в его жизни. А я пойду дальше. Уволюсь, запишусь на плавание и со временем найду того, для кого буду единственной и самой главной.

Такие мысли помогают вполне спокойно и расслабленно проводить с собой время и не испытать болезненного укола, когда, заглянув в телефон перед сном, я не нахожу в нем ни единого сообщения.

Правильная злость поддерживает меня и с утра по пути на работу. Мои колени едва прикрывает короткая твидовая юбка, а на лице сияет дерзкий макияж. Чувствую я себя уверенно и сучно. Даже охранник на входе отшатывается в сторону при виде меня. Потому что я не иду. Я грозно марширую.

Отсидев положенные часы и так и не повстречав Антона, после работы я еще пару часов гуляю по магазинам в поисках нового белья, но так ничего и не выбрав, возвращаюсь домой. Настроение от неудачного шоппинга не портится, ведь в холодильнике меня ждет недопитая бутылка вина. Налив бокал, я разогреваю индейку с овощами, которую готовила еще для Антона, и усевшись за стол, чокаюсь с невидимым собутыльником за новую свободную жизнь. Пожалуй, с завтрашнего дня стоит изучать рынок вакансий. Вряд ли будет правильно работать на Антона после всего.

А вообще-то, мне стоит не злится на него, а быть благодарной. Ведь именно он стряхнул многолетний слой пыли с моего либидо, вновь заставив почувствовать себя привлекательной и желанной. И благодаря его трудоустройству, будет не так страшно снова ходить по собеседованиям.

Видишь? Сплошные плюсы, Ксю, — саркастично произношу я вслух. — И наконец можно перестать готовить.

Хотя тут я пожалуй немного кривлю душой. Готовить для Антона мне нравилось, а запах еды придавал квартире уюта.

Допив один бокал, я тянусь за вторым, предварительно пообещав себе не спиться ни при каком раскладе. Подношу ледяной совиньон к губам, но проглотить не успеваю, потому что в дверь раздается звонок.

От этого звука внутри ничего не екает — лишь появляется раздражение от того, что кто-то посмел нарушить мою алкогольную идиллию. Секунд через десять выясняется, что этим кем-то является Антон, стоящий на пороге с огромным цветочным веником и усталостью в глазах.

— Привет, — его взгляд напряженно скользит по моему лицу. — Пустишь? Или я теперь в черном списке?

От него на расстоянии разит уязвимостью, отчего моя внутренняя сука сучнеет во стократ.

По-сучьи вздернув бровь, я холодно роняю:

— Раз пришел — проходи.

Цветы забираю и, не оборачиваясь, шествую на кухню, чтобы поставить их в вазу. Бедные пионы не виноваты, что купивший их человек — козел, умеющий с такой легкостью исчезать.

— Злишься на меня? — Антон подходит сзади, пока я агрессивно кромсаю кончики стеблей в раковину.

— Ты пропал на двое суток, не удосужившись хоть как-то это объяснить, — чеканю я. — Сам-то как думаешь?

— Мне нужно было время. Прости, если пришлось волноваться.

— И что? Время помогло?

— Вполне. Мы с женой поговорили.