Маленькая тайна леди Адалис

– Ты правду мне, я правду тебе. В твоих же интересах, чтобы я тебе помог. Могу даже поклясться на чём хочешь.

Нероид замаячил над нашими головами, и я снова уловил мыслесвязь между ним и девушкой. Общаяются, и он говорит ей явно что-то в мою пользу – вон как расслабилась.

– Раз так, то отпусти сначала, извращенец, – и этим она явно намекнула на уже более жёсткий стояк в моём паху, которым я прижимался к её сладким бёдрам всё сильнее неосознанно.

И я отпустил. Вот только расслабился слишком рано, предчувствуя близкую победу в своём новом плане по её завоеванию. Меня вновь шибануло током, в этот раз больше силы, отключая сознание начисто.

Глава 8.

Решимость

Адлес эр Латиас

– Эй, размазня! Слышал? Твою сестрицу вызвали к ректору срочным уведомлением!

– Небось, отчислять будут.

– Скорее уж санкции наложат.

– Или её.

Как же было противно. Каждое их слово распространялось ядом под кожей. Но я ничего не мог. Слишком слаб, слишком зависим: от чужой силы, мнения, положения. И ненавидел себя за это.

– Может позвонишь отцу, чтоб всё уладил? – тихо спросил Лорс – единственный адекватный в этом сборище.

– Ты сам знаешь, что не поможет. Он скорее сам сделает всё, чтобы добить её.

В этом я даже не сомневался. Отец слишком ненавидел Адалис, чтобы хоть что-то сделать для неё. Он и меня-то, родного сына, не любил. Его вообще сложившаяся жизнь не устраивала: сначала стал вторым супругом у матери, вроде слабой и наивной, но прогнуть её не смог, слишком уж была умна, что уж говорить о её первом муже – отце сестры… так ещё и я родился мальчиком, чем обломал очередные его планы возвыситься над всеми и заполучить наконец должную власть.

Даже сейчас, когда сестрица стоит во главе семьи, вместо ушедшей на покой и уехавшей отдыхать подальше от бурления интриг матери, он всячески строил ей козни. И, кажется, последняя тоже была подстроена им, якобы от моего лица. А я ничего не смог. Опять.

Перед глазами до сих пор стоят её прекрасные глаза, полные слёз, на застывшем за отстраненной маской лице. Но её руки дрожали, прижимая одеяло к голой груди.

Уроды. Если бы я только мог защитить, стать её опорой. Не щитом, так мечом.

Вот и сейчас меня за шкирку схватил Ноан, волоча на встречу той, которую опозорил. Чтобы я снова испытал боль поражения и собственной слабости.

И если я готовился увидеть бледную тень за ледяным панцирем, то увиденное вызвало какое-то неприятное чувство внутри. Не то, что должно или было всегда. Я видел сестру и не видел одновременно. Чувствовал её и, в то же время, что-то словно отгораживало её нежное нутро от меня. Ломало, разрывало изнутри, стремясь показать себя. И, когда я уже хотел плюнуть на всё и броситься к ней, мне словно кусок сердце оторвали – сила сестры исчезла, рассеянная неведомым нечто.

И это заметил только я. Наверное, только потому что всегда чувствовал её лучше всех вокруг, будучи единоутробными детьми нашей семьи.

И пока я пытался прочувствовать неизвестное, уже понимал, что сестру никогда больше не почувствую. А ещё до меня, наконец, дошёл смысл мимолётно замеченного в её комнате древнего фолианта: сестрица всё же сотворила древний ритуал с кровью и отдала взамен своё тело! Отдала этому ужасу, готовому рвать глотки всем здесь собравшимся. А я… Я чувствовал это и ничего не мог, только опустить глаза в пол, не в силах поднять их выше носков её прекрасный туфель – такой страх меня обуял. И горе.

Не смог, не уберёг. А едва решившись защитить, наплевав на всё, – потерял, так и не успев. Злость и боль копились в душе, но не находили выхода. Я даже не сразу заметил, как Ноан рухнул на пол в судорогах от охранного предохранителя. Кадеты специально надевают их, чтобы сила каждого была в определённом диапазоне и не нарушала его.

Только это чаще всего касалось сильных, таких как Ноан. Меня такое ограничение не касалось и не могло мне навредить, как сейчас ему.

За сестрой на звук тревоги спустился сам ректор, вызывая у ребят новый приступ злорадства, но я уже не реагировал, наблюдая за этим непонятным существом. Откуда оно пришло? Что принесёт этому миру? Даже отдельно взятой нашей Академии?

И судя по тому, что, кажется, никто даже не почувствовал изменений в теле Адалис, проблемы уже начались. Что уж говорить о взгляде существа, которым оно наградило всех смеющихся. Словно запоминало для дальнейшей мести.

Страшно ли мне было в этот момент? Нет. Я почувствовал вдруг облегчение. А ещё аналогичное злорадство, с которым тело сестры переступило через Ноана. Кто бы в ней сейчас ни был, я буду на его стороне до тех пор, пока это тело цело и продолжает жить.

Да, так и поступлю. А сначала нужно выловить её – если я могу продолжать называть эту сущность сестрой? – когда будет возвращаться от ректора.

Кстати, о нём. Его поведение и странная агрессия, всегда такого спокойного и безучастного, тоже приводило к выводу: он что-то почувствовал. А вот… осознал ли? Если да, то отпустит ли? Ничего не сделает или пошёл запрос имперским гончим, чтобы увести её на дознавание всех деталей?