Маленькие

И что колесница? Прокатилась и укатилась бог знает куда… и никаких перемен в ее жизни не намечается, ни летом, ни зимой. Разве что удастся новую яму под туалет выкопать, Сашка Лосев обещал на неделе… И это лето, и еще двадцать лет пройдет — не судьба, видать. Другая бы накормила, приголубила, попался одинокий мужчина, не пьяница, не дурак… но что толку переливать из пустого в порожнее? Будто она жалеет. Нет, тут другое… она жалеет, что не жалеет. Если бы не этот физик, Марья Ивановна еще долго могла тешить себя иллюзией, что способна на компромиссы. А разве без компромиссов можно прожить? Это вопрос.

В кафе пусто, как обычно. Только один мужичок пристроился у стойки, Нюрке что-то рассказывает.

— Привет, подруга! У тебя имбирь остался?

— Здорово! Маш, погоди минуту, тут такое рассказывают, человек своими глазами видел! Верка-хромоножка выправилась и лет на тридцать помолодела! Вон, человек сам видел!

— Ага, теперь в Махеровке главная красавица!

— Это что, анекдот такой?

— Да чистый факт, она же теперь как святая.

Марья Ивановна пожимает плечами, что тут можно сказать? Глупость.

— Степаныч, ты расскажи еще раз, как было! — просит Нюра.

— Да так и было… — Мужик основательно затянулся папиросой, явно историю он рассказывает не «еще раз», а еще и еще… — Вчера днем Павел прибил Верку по пьянке, и она к сеструхе своей поползла, к Наташке, ну от… а по дороге с ней чудо случилось, Верка стала молодая баба и безо всякой хромоты, такие дела, утром сам ее наблюдал.

— Маш, ты же помнишь Верку, она кондукторшей работала? Пока совсем не охромела. Страшная, ужас! Лет пятьдесят ей, наверное, но выглядит на все семьдесят.

— А теперь самый сок, молодуха. Больше тридцати и не дашь. Даже батюшка сегодня приезжал, он у нас из Мирославля, наезжий, от… а в воскресенье служить че-то там будет по случаю Верки. От такие дела…

— Вы меня разыгрываете! Быть не может.

— Сам бы не поверил, если бы не видел собственными глазами. И Колян видел, напарник мой. У него своя идея, правда, насчет Верки. Говорит, что она эта, как же ее… во, блудница. Там в Библии блудница перед концом света должна появиться… не русская, короче, имя у нее такое…

— Вавилонская?

— А то! Вавилонская. Хотя шут ее знает, Верка не по этому делу вроде, какая она блудница? А он утверждает, что неважно, — ну, Колян, в смысле… мол, бесовские дела всюду делаются, шут его знает? И паспорта эти новые пластиковые, и номера ИНН — короче, кругом бесовские знаки. У вас лилипуты дома поскупали, у нас Верка молодухой заделалась, а в Гульбино вообще священника молнией убило, слыхали? Не, я лично ничё не утверждаю…

— А лилипуты при чем?! Они что, мешают кому-то? Обычные люди, просто маленькие.

— А шут их знает, вот че им тут надо… нет, я ж не утверждаю. Ну, бывайте, девчата, поехал, мне на лесопилку еще.

— Чепуха какая-то! Еще и лилипутов приплели. Чего только люди от скуки не выдумают…

— Степаныч, он мужик без фантазии, раз говорит — значит, сам видел, это уж точно.

— Ну да, без фантазии! Ладно, Нюр, у тебя имбирь есть? Мне совсем чуть-чуть нужно.

— Слушай, нет… я на днях как раз выкинула, он в пакете с овощами был, а они сгнили — ну я и выбросила все вместе. Мы эти приправы не очень-то употребляем, сама знаешь. А хочешь сушеный базилик?

— Ну, можно базилик.

— Слушай, а давай в воскресенье в Махеровку съездим? На Верку поглядим, заодно на рынок сходим. Я Костика попрошу, он нас отвезет и обратно заберет.

— Нет, я в воскресенье не смогу.

— Почему это? А ну-ка рассказывай, что у тебя за праздник намечается, зачем имбирь понадобился?

— На день рождения пойду к Ивану Денисовичу. Он меня вчера пригласил, и я обещала.

— Да ты чё! Ухажер появился? А кто таков? Ну рассказывай, не томи!

— Иван Денисович не ухажер, а лилипут, который берет у меня молоко. Очень приятный человек, ученый. Вот и всё, больше рассказывать нечего.