Маленькие

— Ну да, конечно… бывают исключения, и очень хорошо, что Григорий лечит, он молодец.

Совсем ослабоумел, тему завел! Ведь на языке уже крутилось несколько страшных историй. А Гришку надо сегодня же изучить, что там у него щелкнуло, что за проповеди такие…

— А осень уже чувствуется, правда?

— Ты замерзла? Может, поедем домой?

— Нет, не волнуйся, погуляем до темноты. Так хорошо дышится сегодня…

Маша не хочет возвращаться домой засветло, бедняжка. Несколько бабок взялись поджидать ее у калитки, нарочито вежливо раскланиваются, притом беззастенчиво пялятся и ухмыляются. Машу прямо трясет, вчера она им даже сказала — зачем вы у моей калитки собираетесь? А они губы поджали, на несколько шагов отошли и снова смотрят, вот же народец… Хоми и так довозит ее только до поворота, чтобы не повстречаться с коровой, а вернее, с ее хозяйкой. Рыжуха уже очищена от lyu-следов, но соседка об этом не знает и будет недовольна, если встретит его у дома. Да, дела… сглаживать скачки тревоги у Маши становится всё труднее, можно сделать ее невозмутимой, будет улыбаться и солнышку, и старухам, и видеть красивые сны, но такое воздействие имеет и обратную реакцию, и вообще — Хоми дал себе слово не влиять на глубинные слои… А беременность! Он совсем забыл! При беременности вообще категорически исключаются любые воздействия, их же инструктировали! Его собственные импульсы могут войти в противоречие с lyu эмбриона и нанести непоправимый вред организму матери. Зачатие произошло с Передачей Поля, индивидуальные параметры ребенка сформируются только к четвертому месяцу, и, пока они не выяснены, даже минимальное отцовское воздействие исключается. А вдруг они с ребенком L-антиподы? Редчайший случай, но лучше перестраховаться. Ай, ай, вот дурак… уже готовился поднять ей барьер тревоги, он каждый раз проделывал это перед тем, как отвезти Машу домой.

— А у вас существует поэзия?

— Конечно. Я же пел тебе песню нашего народа, помнишь?

— Песни — это же другое… Я имею в виду настоящих поэтов, которые пишут о чем-то глубоко личном, выстраданном, ну… например, о несчастной любви. Вроде о своем, но это гениально и поэтому близко другим людям, понимаешь? Вернее, атам. Как у нас Есенин, или Лермонтов, или Блок… или Рильке.

— М-м-м… это бывает, но редко.

— Понятно… я так и думала. Поэзия — это всегда беспомощность, спутанность чувств, растерянность и страх смерти. А вы знаете, как устроен мир, вам легче живется. Не знаю… может, и не легче, яснее уж точно.

— Ха-ха! Ну, рассмешила! Неужели профессору живется яснее, чем дикарю? Допустим, он знает множество формул, для дикаря непостижимых, ну и что? Всё равно мир дикаря гораздо яснее. Наша цивилизация примерно как этот профессор по сравнению с вашей: мы многое знаем, мы умеем создавать энергетические коридоры и перемещаться по ним, даже в прошлое так называемое… и точно так же не знаем главной тайны! И даже не тайны мироздания, происхождения своего народа мы не знаем наверняка. Потому что наши методы дают сбои, есть слепые зоны во времени, где происходит обрыв канала. Есть так называемые пузыри тро-гамма, меняющие заданные направления, и всё это неподвластно нашим ученым. А выход в открытый космос сопряжен с огромным риском, сотни атов погибли только в нашей Галактике, и никто не знает, где их души! Даже я недавно чуть не погиб, причем прямо здесь, на этом поле… Так что не думай, пожалуйста, что мы какие-то сухари всезнающие.

— Как это чуть не погиб? Ты мне ничего не рассказывал.

— Я блуждал в игрушечной чаще
И открыл лазоревый грот…
Неужели я настоящий,
И действительно смерть придет?

— Это Мандельштам. Так что произошло?

— Очень глупо получилось, что тут рассказывать? Ходил-бродил, думал о своем, и о тебе думал, мы тогда еще не встречались, ну вот… и не заметил, как потерял всю энергию, чудом спасся.

— Ничего себе…

— А позже сочинил стихотворение, хочешь, прочту?

— Конечно!

— Конья тикси вира коча
Аатау, Аатау!
Омо уту аукау
Аатау, Аатау!
Вилька кото катута, огигия ак
Хадзо куди тааум, рупа адири
Аатау! Аатау!
Аудра куагуу, кадо катузи.

Такой вот стих.

— Ну надо же. А что значит атау? Я только это слово запомнила.

— Это рассвет. Но в нашем языке моигу каждое слово содержит, как сказать… как бы составной образ. Аатау — это не просто рассвет, а рассвет в долине, где колышутся высокие травы, а у поэта тяжело на сердце, и долина представляется ему бездной, из которой нет выхода. Эта тяжесть задается продленным Аа в начале слова. Вот что услышит ат в таком слове. А смысл стихотворения в том, что я неожиданно остался без давнего друга, который был частью меня, и потеря еще не осознана. Мои глаза стали чужими, ноги не слушаются, меня окружает трава, и боюсь, что в ней заблудится и не вернется домой моя душа. Вот, вкратце.