Маленькие

И что колесница? Прокатилась и укатилась бог знает куда… и никаких перемен в ее жизни не намечается, ни летом, ни зимой. Разве что удастся новую яму под туалет выкопать, Сашка Лосев обещал на неделе… И это лето, и еще двадцать лет пройдет – не судьба, видать. Другая бы накормила, приголубила, попался одинокий мужчина, не пьяница, не дурак… но что толку переливать из пустого в порожнее? Будто она жалеет. Нет, тут другое… она жалеет, что не жалеет. Если бы не этот физик, Марья Ивановна еще долго могла тешить себя иллюзией, что способна на компромиссы. А разве без компромиссов можно прожить? Это вопрос.

В кафе пусто, как обычно. Только один мужичок пристроился у стойки, Нюрке что-то рассказывает.

– Привет, подруга! У тебя имбирь остался?

– Здорово! Маш, погоди минуту, тут такое рассказывают, человек своими глазами видел! Верка-хромоножка выправилась и лет на тридцать помолодела! Вон, человек сам видел!

– Ага, теперь в Махеровке главная красавица!

– Это что, анекдот такой?

– Да чистый факт, она же теперь как святая.

Марья Ивановна пожимает плечами, что тут можно сказать? Глупость.

– Степаныч, ты расскажи еще раз, как было! – просит Нюра.

– Да так и было… – Мужик основательно затянулся папиросой, явно историю он рассказывает не «еще раз», а еще и еще… – Вчера днем Павел прибил Верку по пьянке, и она к сеструхе своей поползла, к Наташке, ну от… а по дороге с ней чудо случилось, Верка стала молодая баба и безо всякой хромоты, такие дела, утром сам ее наблюдал.

– Маш, ты же помнишь Верку, она кондукторшей работала? Пока совсем не охромела. Страшная, ужас! Лет пятьдесят ей, наверное, но выглядит на все семьдесят.

– А теперь самый сок, молодуха. Больше тридцати и не дашь. Даже батюшка сегодня приезжал, он у нас из Мирославля, наезжий, от… а в воскресенье служить че-то там будет по случаю Верки. От такие дела…

– Вы меня разыгрываете! Быть не может.

– Сам бы не поверил, если бы не видел собственными глазами. И Колян видел, напарник мой. У него своя идея, правда, насчет Верки. Говорит, что она эта, как же ее… во, блудница. Там в Библии блудница перед концом света должна появиться… не русская, короче, имя у нее такое…

– Вавилонская?

– А то! Вавилонская. Хотя шут ее знает, Верка не по этому делу вроде, какая она блудница? А он утверждает, что неважно, – ну, Колян, в смысле… мол, бесовские дела всюду делаются, шут его знает? И паспорта эти новые пластиковые, и номера ИНН – короче, кругом бесовские знаки. У вас лилипуты дома поскупали, у нас Верка молодухой заделалась, а в Гульбино вообще священника молнией убило, слыхали? Не, я лично ничё не утверждаю…

– А лилипуты при чем?! Они что, мешают кому-то? Обычные люди, просто маленькие.

– А шут их знает, вот че им тут надо… нет, я ж не утверждаю. Ну, бывайте, девчата, поехал, мне на лесопилку еще.

– Чепуха какая-то! Еще и лилипутов приплели. Чего только люди от скуки не выдумают…

– Степаныч, он мужик без фантазии, раз говорит – значит, сам видел, это уж точно.

– Ну да, без фантазии! Ладно, Нюр, у тебя имбирь есть? Мне совсем чуть-чуть нужно.

– Слушай, нет… я на днях как раз выкинула, он в пакете с овощами был, а они сгнили – ну я и выбросила все вместе. Мы эти приправы не очень-то употребляем, сама знаешь. А хочешь сушеный базилик?

– Ну, можно базилик.

– Слушай, а давай в воскресенье в Махеровку съездим? На Верку поглядим, заодно на рынок сходим. Я Костика попрошу, он нас отвезет и обратно заберет.

– Нет, я в воскресенье не смогу.

– Почему это? А ну-ка рассказывай, что у тебя за праздник намечается, зачем имбирь понадобился?

– На день рождения пойду к Ивану Денисовичу. Он меня вчера пригласил, и я обещала.

– Да ты чё! Ухажер появился? А кто таков? Ну рассказывай, не томи!

– Иван Денисович не ухажер, а лилипут, который берет у меня молоко. Очень приятный человек, ученый. Вот и всё, больше рассказывать нечего.

γ