Маленькие дети

По будним дням после обеда Тодд ходил в местную библиотеку, чтобы готовиться к квалификационному экзамену, необходимому для вступления в коллегию адвокатов и получения лицензии. Конечно, он мог бы заниматься и дома — им с Кэти удалось оборудовать в маленькой комнате на втором этаже удобный, практически звуконепроницаемый кабинет, — но Тодд чувствовал почти физическую потребность на пару часов вырваться из дому и побыть одному. Бодро шагая по Плезант-стрит, он с удовольствием ощущал себя свободным взрослым человеком, вышедшим прогуляться теплым летним вечером и не обремененным при этом ни коляской, ни требовательным трехлетним тираном.

К тому же дома Тодду никогда не удавалось сосредоточиться. Он постоянно помнил о том, что совсем рядом, в соседней комнате, Эрон с Кэти обнимаются, хихикают, нашептывают друг другу всякие нежности и совсем не думают о нем. Будто выталкивают его из своего любовного круга. Будто после прихода Кэти он становится лишним, чужаком, неизвестно зачем вторгшимся в их дом, а не любящим отцом, который посвятил весь свой день — всю свою жизнь! — заботам о сыне.

Особенно убивал Тодда трюк с шутовским колпаком. Целый день Эрон носился с ним как с бесценным сокровищем, не расставался ни на секунду, ел, играл, спал в нем и начинал рыдать, стоило отцу намекнуть, что хорошо бы снимать колпак хотя бы в бассейне, но, едва Кэти входила в дверь, колпак летел в угол, забытый и уже ненужный. Тодд был почти уверен, что таким образом Эрон как бы говорит, что до этого момента весь день (прожитый с отцом!) был просто глупой шуткой и только теперь начинается настоящая жизнь. Несколько следующих прекрасных часов он проведет с мамой, а значит, не надо больше носить дурацкую красно-розовую шапку с колокольчиками, что на детском языке, вероятно, означает что-то вроде: «Да пошли вы все!»

Тодд понимал, что обижаться глупо и тем более нельзя винить трехлетнего ребенка за столь сильную привязанность к матери. В колледже он среди прочего изучал и психологию и имел представление и об эдиповом комплексе, и о стадиях взросления. Он знал, что уже через несколько лет потребность мальчика в материнской ласке сильно ослабеет, а став подростком, он, возможно, начнет притворяться, что не узнал ее, если случайно встретит на улице. Но все это будет нескоро. А пока Тодд ревновал, обижался, даже злился и чувствовал, что единственный способ избавиться от всех этих негативных эмоций — это как можно скорее убраться из дома.

* * *

Скейтбордисты уже собрались на площадке перед библиотекой, и Тодд остановился на обычном месте, чтобы по привычке понаблюдать за ними. Сегодня их было четверо: мальчики лет десяти-тринадцати, одетые в шорты по колено, мешковатые футболки и модные в этом сезоне «ретро»-кроссовки. На головах у всех красовались шлемы, от которых в смысле безопасности не было никакого толку, потому что застегивать их под подбородком подростки, вероятно, считали ниже своего достоинства. Несколько дней назад Тодд даже попробовал заговорить об этом с их вожаком — тощим, гибким и отчаянно смелым подростком, которого остальные называли Джи, но тот только бросил на него отсутствующий взгляд, на который они были большие мастера, и не удосужился даже пожать плечами.

Этот Джи был прирожденным спортсменом — грациозным и бесстрашным. Между ним и доской существовала какая-то почти мистическая связь: он поднимался на бордюры, спускался по ступеням, перепрыгивал через металлические ограждения и клумбы и почти всегда приземлялся на ноги. Его товарищи, на которых, в отличие от Джи, действовал закон земного тяготения, как правило, ограничивались повторением нескольких базовых маневров и при этом нередко падали, но, впрочем, быстро поднимались, ворча и потирая ушибленные худые задницы.

Тодд сам толком не знал, зачем приходит сюда каждый вечер и наблюдает за группой мальчишек, выполняющих одни и те же нехитрые трюки. Наверное, отчасти его приводил к площадке простой интерес к занятию, которое стало играть такую большую роль в жизни подростков. Сам Тодд никогда не катался на доске: в детстве его привлекали командные игры, азартные и в то же время требующие дисциплины, и сейчас он хотел побольше узнать об этом спорте, чтобы, когда придет время, научить чему-нибудь Эрона, как отец учил когда-то самого Тодда кататься на двухколесном велосипеде. Неделю назад он даже заглянул в спортивный магазин с намерением купить себе доску но, как только продавец вопросительно взглянул на него, струсил, почему-то вдруг решив, что тридцатилетнему мужчине неприлично заниматься такими глупостями.