Маленькие дикари

Ястребиный Глаз яростно сопротивлялся, но, связанный по рукам и ногам, остался лежать на земле, ожидая решения. Совет был настроен очень серьезно, и неудачливый охотник наконец признал себя виновным. Совет постановил носить провинившемуся в течение трех дней черное перо в знак немилости и белое перо — за трусость. Решено было также, что целую неделю он должен мыть посуду. Хотели заставить его быть бессменным поваром, да только они уже имели случай убедиться, что за стряпня получается у Третьего Вождя.

— Ничего я не стану делать! — решительно заявил Гай. — Я уйду домой!

— И будешь там мотыжить огород? Очень хотел бы на тебя посмотреть.

— Отстаньте!

— Маленький Бобр, что делают индейцы, если воин отказывается повиноваться Великому совету?

— Лишают его всех наград и отличий. Помнишь, как мы сожгли щепку с именем «Ветка»?

— Отличная мысль! Мы сожжем теперь имя «Ястребиный Глаз» и восстановим старое прозвище!

— Нет! Нет! — закричал Гай. — Вы не смеете! Вы сами обещали, что никогда больше не будете называть меня так…

— Будешь ли ты повиноваться решению совета, несчастный?

— Да. Только я не хочу носить белое перо. Я ведь храбрый!

— Так и быть, это отменяется. Остальное ты исполнишь?

— А я останусь Ястребиным Глазом?

— Да.

— Хорошо. Я все сделаю.

XXV Бродяга

Билл Хеннард, широкоплечий грубый человек, наследовал от отца хорошую ферму, но лень и безделье скоро сделали Хеннарда преступником. Не раз он сидел в тюрьме. Его хорошо знали в округе: немало краж связывали с его именем. Поговаривали, что, если бы не покровительство одного человека, Хеннард давно бы уж попал в исправительный дом.

Кое-кто намекал даже, что покровителем его был один из состоятельных сэнгерских фермеров, у которого были жена, сын и маленькая дочь… И звали его Уильям, а фамилия начиналась с буквы «Р». «Только, ради бога, никому ни слова!» — обычно добавляли люди, обсуждая эту тему.

Разумеется, эти слухи никогда не достигали ушей тех, о ком шла речь.

В тот вечер Хеннард покинул Дауни и, избегая дорог, пошел напрямик через лес к одному своему приятелю, чтобы сообщить об очень важных делах, особенно важных для самого Хеннарда. Он был сильно пьян, заблудился и прилег под деревом, где и проспал всю ночь. Утром он отправился на поиски дороги. Через некоторое время бродяга наткнулся на тропку, которая привела его в лагерь сэнгерских индейцев. Хеннард был страшно голоден и зол. Он подошел к типи как раз в тот момент, когда Маленький Бобр жарил мясо. Услыхав за спиной шаги, Ян обернулся, думая, что кто-то из индейцев уже вернулся, но перед ним стоял верзила-оборванец.

— Что, паренек, обед готовишь? Я бы не прочь поесть, — сказал бродяга с неприятной улыбкой.

Вид у него был самый отталкивающий, но говорить он старался вежливо.

— А где твои родные?

— Их здесь нет, — ответил Ян, с ужасом вспоминая бродяг из Гленьяна.

— Что ж это ты, совсем один?

— Товарищи вернутся после полудня.

— Очень приятно. Рад слышать это. Ну-ка, подай мне ту палку! — грубо сказал бродяга, показывая на висевший лук.

— Это мой лук! — ответил Ян. Гнев и страх овладели мальчиком.

— Я дважды повторять не люблю! Дай сюда, иначе я тебя проучу.

Ян стоял не шевелясь. Бродяга сорвал лук и наотмашь ударил мальчика по ногам и спине.

— Ну-ка, щенок, неси мне скорей обед! Иначе я тебе шею сверну!

Ян понял, что попал в беду. Он вспомнил совет Рафтена завести хорошую собаку. Мальчик оглянулся и хотел было бежать, но бродяга в два прыжка нагнал его и схватил за воротник.

— Так не пойдет, паренек! Я тебя заставлю слушаться.

Он содрал тетиву лука и, повалив Яна на землю, связал ему ноги. Теперь мальчик мог делать только маленькие шажки.

— Торопись! Я голоден. Не вздумай подмешать чего в еду! Если снимешь веревку — убью. Видишь эту штуку? — И бродяга показал большой нож.

Слезы катились по лицу Яна, когда он принялся готовить.

— Пошевеливайся! — донеслось из типи. Если бы бродяга взглянул в ту минуту на тропинку, то заметил бы там мальчишку, который прятался за кустом.

— Вы что, убить меня хотите? — отчаянно крикнул Ян после новых затрещин, которые так и сыпались на него.

— Не знаю еще. Может, и убью, когда все закончу. Принеси мяса, да смотри не пережарь его. Где сахар для кофе? А теперь дай табаку!

Ян проковылял к типи и вынес оттуда кисет Сэма.

— Это что там за сундук? — спросил бродяга, показывая на ящик, где хранилась кое-какая одежда. — Открой его.

— Не могу. Он заперт, а ключ у Сэма.

— Ах, у него нет ключа! Ничего, у меня найдется. — И бродяга топором сшиб крышку. Обшарив карманы, он вытащил серебряные часы Яна и два доллара из штанов Сэма. — Вот это-то мне и нужно! — И он бросил все себе в карман. — Похоже, что костер хочет еще дров, — сказал он, заметив колчан со стрелами, и мгновенно все они полетели в огонь.

В этот момент Ян успел разглядеть, что на руке у бродяги всего четыре пальца…

— Что в другом сундуке? — спросил оборванец.

— Там — еда.

— Принеси сюда.

— Тяжелый очень, я не смогу.

— Эх ты, бестолковый! — крикнул бродяга и снова толкнул Яна.