Маленькие добрые дела

Бледный живот этой женщины напомнил Шев живот Изумительного Зараквона, но был у́же, длиннее, и даже еще мускулистее. Видны были все мелкие мышцы между ребер, которые шевелились с каждым ее неглубоким вздохом. Но вместо масла ее живот был покрыт черными, синими и фиолетовыми синяками, да еще краснел огромный след, оставленный, похоже, каким-то недружелюбным топорищем.

Секутор тихо присвистнул.

– Похоже, ее действительно неслабо побили, да?

– Ага, побили. – Шев отлично знала, каково это, и поморщилась, одергивая жилетку женщины, а потом вытащила одеяло и укрыла ее. Немного подоткнула его, хоть и чувствовала себя при этом полной дурой. А женщина что-то пробубнила, повернулась на бок и захрапела. Спутанные волосы подергивались над ее ртом.

– Сладких снов, – пробормотала Шев. Не то чтобы у нее самой они когда-либо бывали.

Постель здесь ей была на самом деле не нужна, но когда проведешь несколько лет, не имея безопасного местечка, где можно поспать, то будешь стараться соорудить постель в любой конуре, которая покажется хоть чуточку безопасной. Она отбросила воспоминания и вывела Секутора в коридор. – Иди лучше, открой двери. У нас не настолько большое дело, чтобы позволить себе упускать клиентов.

– Народу и правда нужна шелуха таким ранним утром? – спросил Секутор, пытаясь стереть с руки пятно крови женщины.

– Если хочешь забыть о проблемах, зачем жить с ними до полудня?

В дневном свете курительная комната была совсем не похожа на маленькую соблазнительную пещеру чудес, о которой мечтала Шев, покупая это заведение. Она положила руки на бока, осмотрелась и снова изнуренно вздохнула. Дело было в том, что заведение более чем немного походило на полную жопу. Доски расколоты, запачканы и все в занозах. Все подушки засалены, как Баолишская кухня. А одна из дешевых драпировок отошла, демонстрируя штукатурку с пятном плесени. Единственным слабым признаком шика были молитвенные колокольчики на полке, и Шев нежно стукнула самый большой из них, а потом на цыпочках пошла закреплять угол драпировки на место, чтобы по крайней мере скрыть плесень от глаз, хоть от нее и воняло повсюду гнилым луком.

Даже такой натренированный лжец, как Шев, не мог убедить такую легковерную дуру, как Шев, что это заведение не было жопой. Но это была ее жопа. Это – начало. И у Шев были планы ее улучшить. У нее всегда были планы.

– Ты вычистил трубки? – спросила она Секутора, который топал от открытых дверей, отодвигая занавеску.

– Народу, который сюда приходит, плевать на чистоту трубок, босс.

Шев нахмурилась.

– Мне не плевать. У нас может и не самое большое заведение, и не самое удобное, и шелуха тут не лучшая, – она подняла брови, глядя на прыщавое лицо Секутора, – и не самые симпатичные люди ее разжигают. Так в чем же наше преимущество перед конкурентами?

– У нас дешево?

– Нет-нет-нет. – Она подумала об этом. – Ну, да. Но что еще?

Секутор вздохнул.

– Работа с клиентами?

– Динь, – сказала Шев, щелкая по самому большому молитвенному колокольчику и заставляя его зазвучать своей неземной песней. – Так что чисти трубки, ленивый говнюк, и разожги угли.

Секутор надул щеки, покрытые чем-то вроде пушистой бородки, от которой парень должен был выглядеть мужественнее, но на самом деле из-за нее он еще больше выглядел мальчишкой.

– Да, босс.

Когда он вышел через заднюю дверь, Шев услышала шаги со стороны передней, и положила руки на стойку – или на обтесанную колоду мясника, которую она спасла из кучи мусора и отполировала – и приняла профессиональный вид. Она скопировала его у Гусмана, продавца ковров, который был самым чертовски хорошим торговцем, из тех, что она знала. Он выглядел так, словно ковер мог быть решением всех твоих проблем.

Профессиональный вид слетел с нее тут же, как только она увидела, кто важно заходит в ее заведение.

– Каркольф, – выдохнула она.

Боже, Каркольф была проблемой. Высокой, светловолосой, прекрасной проблемой. Сладко пахнущей и сладко улыбающейся проблемой. Проблемой с быстрым умом и быстрыми пальцами. Нежной, как дождь и надежной, как ветер. Шев осмотрела ее сверху донизу. В этом ее глаза не оставили ей выбора.

– Что ж, похоже, мой день улучшается, – пробормотала она.

– Мой тоже, – сказала Каркольф, проходя через занавеску, так что теперь дневной свет сиял сквозь ее волосы. – Сколько времени прошло, Шеведайя.

Комната стала выглядеть намного лучше, когда в ней появилась Каркольф. На любом базаре Вестпорта не сыщешь украшения краше. Ее одежда не была узкой, но прилегала в нужных местах, и она так виляла бедрами… Боже, эти бедра. Они ходили, словно не были приделаны к позвоночнику, как у всех. Шев слышала, что Каркольф была танцовщицей. Несомненно, тот день, когда она ушла, был потерей для танцев и приобретением для жульничества.

– Зашла покурить? – спросила Шев.

Каркольф улыбнулась.

– Мне нравится ясная голова. Как еще наслаждаться жизнью?

– Наверное, это зависит от того, приятная у тебя жизнь или нет.

– У меня да, – сказала она, важно расхаживая по заведению, словно оно принадлежало ей, а Шев была всего лишь ценным гостем. – Что ты думаешь о Талинсе?