Маленькие хитрости в больших планах (СИ)

Это ведь такое интересное шоу, не каждый ведь день в это мирное время под голубым чистым небом умирает молодой, только начавший жить экзорцист.

Прямо расплакаться хочется, гладя на их любопытные вытянувшиеся лица.

И хочется расхохотаться глядя на то, как с почти паническим выражением лица Лави пытается перебраться на другую сторону столпотворения, только бы подальше от Линали. Аллену даже стало интересно, чего же там такого случилось, что Лави снова на неё так реагирует. Вроде бы, они второй год женаты, уже со всем разобраться должны были…

Что за ерунда?

Ещё ерундовее, впрочем, выглядел припёршийся сюда же Кросс. Он не толпился в дверях, он важно проследовал к противоположной стене помещения, распахнул окно и закурил, то и дело бросая на Аллена странные взгляды. Никто почему-то на него не реагировал, не пытался оттащить от окна или запретить курить, не смотря на то, что распивать спиртное, приносить животных и курить в помещениях госпиталя было строго запрещено. Матрона только несколько раз злобно зыркнула на Кросса, пробормотала какие-то страшные обещания с адскими муками и снова занялась своим подопытным…

То есть, занялась пациентом.

Аллен же оставался тих и бесстрастен, хотя бы потому, что не совсем понимал ситуацию. Но он слишком хорошо знал окружающих его людей, чтобы сразу же понять, что просто спросив, он точно ничего не добьётся. Наверняка ещё нарвётся на какой-нибудь балаган.

В общем, Аллен старался сидеть тихонько на своей законно выделенной кроватке и не отсвечивать больше необходимого, с готовностью выполняя все указания людей в белых халатах, которые отчего-то навевали мысли о психиатрической клинике. Тем более что люди вокруг вполне могли сойти за психов.

Тут-то он и подумал даже о том, что в чёрном Ордене никого не проверяли на счёт различных психических заболеваний. Конечно, так нигде, вроде бы, и не делают, но в таком месте, где кишмя кишат странные личности…

Пожалуй, лучше бы проверили.

Наконец-то суета немного улеглась, кое-кто разошёлся по делам, работать, есть или просто погулять, кто-то остался, но Аллен наконец-то смог задать Матроне, нависшей над ним, мучащий его уже почти два часа вопрос:

— А в чём, собственно, дело?

— А тебе не объяснили?

Вопрос в устах заведующей всем госпиталем Матроны прозвучал так, словно в собственном неведении виноват в первую очередь сам неведающий. В данном случае именно Аллен. И это было почти оскорбительно.

— Мне сказали, что меня отравили, но никто не хочет мне объяснять, как именно это было сделано и чем это для меня чревато.

Тяжёлый взгляд Матроны снова прошёлся по всему нему, словно она решала какую-то чрезвычайно трудную задачу, а потом вздохнула, махнув рукой.

— Состояние у тебя стабильное, но до утра чтобы отсюда не отлучался ни на минуту, ясно?

— Ага. А что со мной?

— Траванули тебя, сказали же.

— Именно, — как чёрт из табакерки, откуда-то из-за кровати выскочил Комуи, спешно поправляя незастёгнутый воротник рубахи и таинственно сверкая глазами во все стороны. Кросс, успевший даже задремать на добротном, широком подоконнике, разлепил глаза и подавился, наблюдая за чересчур нервным Смотрителем.

— Смотритель… — тон Матроны явно ничего хорошего не предвещал, — да от вас выпивкой за пол квартала несёт!

— Мы в помещении! — тут же попытался защититься Комуи, и в этот момент в незакрытый двери донёсся глухой голос распевающих какой-то любовный романс Тиедола и Рувелье.

Матрона закрыла лицо руками, попыталась пару раз вздохнуть, подошла к двери и с громким треском захлопнула её.

— А я и не знала, что нас сегодня праздник и конкурс, кто кого перепьёт!

— Это вон, — Комуи, попятившись, кивнул на Кросса, но никто не обратил на это внимания.

— Я вообще здесь, чтобы узнать, что с этим идиотом, — Мариан в свою очередь кивнул на Аллена.

— А ещё покурить, потому что кое-кому запрещают курить в собственной комнате, — заметил Комуи.

— Так дети же! — отозвался Кросс таким измученным тоном, будто он следит за ними сутками, ночами не спит, нянчится и воспитывает. Хотя Аллен был не совсем уверен даже в том, понимают ли маленькие Кроссы, что вот этот огненное недоразумение кто-то близкий для них.

Впрочем, это было вообще не его дело.

— Так что со мной? Мне сегодня ответят или как?

— Я же уже сказала!

— Когда меня отравили, как, почему я ещё жив, и что с моей чистой силой?!? — не выдержал Аллен, едва не перейдя на крик.

— Эй, тихо, Аллен, — тут же хватая его за плечи и не давая встать, спохватился Кевин, — если ты у нас больной, то тебе точно нельзя так напрягаться, нервничать и пытаться убить кого-нибудь. И не смотри на меня так! Твоё желание просто очевидно!

Аллен притупил взгляд, мысленно дав себе пинка, но получилось настолько ярко, что мысленный он, дававший пинка самому себе, вдруг запутался в удлинившихся ногах и рухнул на пол.

Захотелось рассмеяться. Просто легко и независимо рассмеяться.

Если все вокруг молчат, то значит он либо уже покойник, и они не знают что сказать, либо они ничего не знают, а делают вид, что умны и образованы.

— Вы что, сами ничего не знаете?