Бобби с Винсентом и наспех сколоченным отрядом детективов и патрульных прибыли к форту минут через пять после гибели Мэри Пэт. Там они нашли Марти Батлера и его людей, которые собирали стреляные гильзы и почти готовы были уезжать. Они не сопротивлялись. На все их оружие была лицензия. Они объясняли произошедшее самообороной: мол, Мэри Пэт у них на глазах убила Фрэнка Туми, а потом принялась стрелять по ним. Брайан Ши, по словам Марти, «угодил под перекрестный огонь».

Бобби велел всех задержать, а также конфисковал оружие и штатив для снайперской винтовки, однако почти не сомневался: осмотр места преступления покажет, что события разворачивались в точности так, как описал Марти. Уж очень самоуверенно он держался. Можно было бы – при желании – выдвинуть обвинения, хотя бы потому, что Брайан Ши погиб по вине троих товарищей, решивших устроить самосуд. Однако шансы, что дело дойдет до суда присяжных, примерно так же малы, как и того, что у Брайана Ши заново вырастет лицо.

Дру Каррен извлекает из тела Мэри Пэтриши Феннесси пять пуль. Смертельным стало попадание пули калибром 7,62 миллиметра точно в сердце, однако патологоанатом уверяет, что другая пуля из той же винтовки, еще раньше угодившая ей в правое плечо, доконала бы женщину минут через десять.

– Только в сердце, и никак иначе, – рассказывает Бобби несколько дней спустя своей подруге Кармен. – В противном случае она ни за что не остановилась бы.

* * *

На следующий день после гибели Мэри Пэт в департамент полиции звонит Каллиопа Уильямсон. Они немного беседуют, потом Бобби извиняется, что уехал сразу после отпевания и не был на поминках Огги.

– Ничего страшного, – говорит Каллиопа. – Вы хороший человек.

«Ну да?» – думает Бобби скептически.

– А правда, – спрашивает мать Огги, – что она помогла поймать подростков, которые убили моего сына?

– Вы про миссис Феннесси?

– Да.

– Где вы об этом узнали?

– На работе. Все женщины, которые с ней дружили, называют ее предательницей и крысой.

– Слышал, у вас случилась размолвка.

– Да. И я не раскаиваюсь ни в едином слове.

– Никто этого и не ждет. Что бы вы ей ни сказали, уверен, она это заслужила.

– Но она все равно помогла поймать убийц моего сына?

– Она сделала гораздо больше, – говорит Бобби.

– Что вы имеете в виду?

– Человек, по вине которого погиб ваш сын, больше никому не причинит вреда.

– И все благодаря ей?

– Да. Я не хочу сказать, будто она сделала это, чтобы отомстить за Огги. Очень сомневаюсь. Но справедливость тем не менее восторжествовала.

Каллиопа Уильямсон молча переваривает услышанное.

– Вы придете к ней на похороны? – спрашивает она.

– Зависит от того, когда они состоятся. Если в тот день я буду дежурить, то нет. Если попадет на выходной, то да.

Каллиопа снова долго молчит, затем говорит:

– Тогда, может быть, увидимся, – и вешает трубку.

* * *

После гибели сестры Большая Пег Маколифф целыми днями висит на телефоне, собирая родственников на похороны. Донни, сейчас проживающий в Фолл-Ривер, говорит, что приедет, а также попробует передать весточку Биллу, который уже не в Нью-Мексико, а, возможно, в Хартфорде. Пег удается дозвониться до тетки и каких-то двоюродных родственников; все обещают быть, если получится.

Ее, однако, напрягает, что она не может вспомнить свои последние слова, обращенные к Мэри Пэт. Нет, она помнит их последнюю встречу и что говорили об исчезновении Джулз. Помнит, как проводила сестру до двери, но вот что сказала ей на пороге – как отрезало. И это не дает Пег покоя. Ты обязан помнить свои последние слова, сказанные кому-либо.

В Коммонуэлсе на нее порой странно косятся, как будто зараза Мэри Пэт могла перекинуться и на Большую Пег. Этот ущерб семейной репутации бесит. На восстановление доброго имени наверняка уйдет не один год.

– Ну да, конечно, с Джулз обошлись очень жестоко, – говорит Большая Пег, когда Донни перезванивает, – но вообще-то она сама играла с огнем. Вот и обожглась.

– Она же была всего лишь ребенок.

Эти слова почти пронимают Пег, но она отмахивается.

– Ну и что тут поделаешь? – произносит она.

– Да уж, – говорит Донни. – Против власти не попрешь.

– Вот и я о том же.

– Никто и не спорит.

– К тому же все мы знаем, что если Мэри Пэт уперлась…

– Этот ее взгляд? – Донни прыскает. – Да уж, до нее тогда не достучаться.

– Вообще никак.

– В общем, Билли сказал, что приедет.

– Ну ни фига себе… – Пег закуривает, с удивлением осознавая, что рада будет увидеть двух своих братьев спустя столько лет. – Прямо семейные посиделки какие-то.

– Ага.

– Вот.

– Ну ладно, давай тогда, – говорит Донни.

– Ага, давай.

Разговор окончен.

Большая Пег садится у окна, курит и смотрит на окружающую застройку. Среди домов она замечает клочок асфальта, где они с Мэри Пэт детьми играли в бабки, классики или резиночки. Между ними не было большой сестринской любви, но они хорошо проводили время. Пег прямо видит их тогдашних, на мгновение слышит смех и разговорчики, отражающиеся эхом от стен. И вдруг ее всю – сердце, легкие, желудок – скручивает от отчаянного укола боли. Волна опустошенности прокатывается по всему телу, в конце концов достигая мозга.