Маленькие мужчины

— Еще только десять часов, но твой папа заболел, и мы должны поехать к нему. О, мой маленький Джон! Мой бедный маленький Джон! — И тетя Джо положила голову на подушку с рыданием, которое испугало Деми и, прогнав сон от его глаз, наполнило его сердце страхом и удивлением, так как он смутно догадывался, почему тетя Джо назвала его Джоном и плакала над ним, словно в результате какой-то ужасной потери он остается бедным и несчастным. Он прильнул к ней без слов, и через минуту она опять выглядела спокойной и сказала с нежным поцелуем, увидев тревогу на его лице:

— Мы поедем попрощаться с ним, мой дорогой, и нам нельзя терять времени, так что быстро одевайся и приходи в мою комнату. А я должна пойти к Дейзи.

— Хорошо. — И когда тетя Джо ушла, Деми тихо встал, оделся как во сне и, оставив Томми крепко спящим, ушел через безмолвный дом, чувствуя, что чему-то новому и горестному предстоит войти в его жизнь, чему-то, что отдалит его на время от других мальчиков и сделает мир темным, неподвижным и странным, как это бывает со знакомыми комнатами ночью. Экипаж, присланный мистером Лори, стоял перед дверью. Дейзи вскоре была готова, и брат и сестра держались за руки всю дорогу в город, пока ехали, быстро и молча, вместе с дядей и тетей по залитым сумраком дорогам, чтобы попрощаться с отцом.

Никто из мальчиков, кроме Франца и Эмиля не знал о случившемся, и, спустившись на следующее утро к завтраку, все были неприятно удивлены, так как без хозяина и хозяйки дом казался брошенным. Завтрак был унылой трапезой без веселой миссис Джо, председательствующей за чайником, а когда пришло время школьных занятий, место папы Баэра осталось пустым. Безутешные, мальчики бродили по дому около часа, ожидая новостей и надеясь, что папа Деми поправится, — все в Пламфильде любили доброго Джона Брука. Пробило десять, но никто не приехал, чтобы успокоить их. Никому не хотелось играть, однако время тянулось мучительно долго, и они продолжали сидеть на лестнице и в холле, вялые и унылые. Вдруг Франц встал и сказал, как всегда, убедительно:

— Слушайте, ребята! Давайте пойдем в класс и будем заниматься так, как если бы дядя был здесь. И день быстрее пройдет, и ему, я уверен, это понравится.

— Но кто будет слушать наши ответы? — спросил Джек.

— Я. Конечно, я знаю ненамного больше вас, но я здесь старший и постараюсь заменить дядю до его возвращения, если вы не возражаете.

Что-то в скромном, серьезном тоне, которым Франц произнес эти слова, поразило мальчиков, так как, хотя глаза у бедняги были красны от слез, которые он пролил по дяде Джону в ту долгую печальную ночь, держался он с новой, непривычной твердостью, словно уже начал, чувствовать всю тяжесть забот и тревог жизни и старался нести их мужественно.

— Что до меня, то я согласен, — и Эмиль направился к своей парте, помня что повиновение старшему по званию — первый долг моряка.

Другие последовали его примеру, Франц занял место дяди, и на час воцарился порядок. Уроки были выучены и отвечены, а Франц оказался терпеливым, приятным учителем, благоразумно исключив из программы этого дня те предметы, в которых сам не был силен, и поддерживая порядок в классе скорее не словами, а тем неосознанным достоинством, которое давало ему переживаемое горе. Маленькие мальчики читали вслух, когда в холле послышались шаги, и все подняли глаза. Доброе лицо вошедшего мистера Баэра сразу сказало им, что Деми теперь без отца, так как было оно усталым и бледным, и полным тихой печали, помешавшей ему найти слова, чтобы ответить Робу, когда тот подбежал и сказал с упреком:

— Папа, почему ты уехал и оставил меня ночью одного?

Мысль о другом отце, который оставил своих детей в ночи и уже никогда не вернется, заставила мистера Баэра взять на руки и крепко прижать к себе своего мальчика, на минуту спрятав лицо в его кудрявой головке. Эмиль уронил голову на руки, Франц, с лицом бледным от сочувствия и печали, подошел, чтобы положить руку на плечо дяди, а остальные сидели так неподвижно, что было слышно, как с нежным шелестом падают листья за окном.

Роб не совсем понял, что случилось, но ему очень не хотелось видеть папу несчастным, и, подняв голову, он сказал бодрым голоском:

— Не плачь, папа, мы все были такими хорошими и делали уроки без тебя, а Франц был учителем.

Тогда мистер Баэр поднял взгляд, попытался улыбнуться и сказал благодарным тоном, так что мальчики почувствовали себя героями:

— Большое спасибо, мои мальчики. Это был прекрасный способ помочь и утешить меня. Я не забуду этого, уверяю вас.

— Это Франц нам предложил, и он оказался замечательным учителем, — сказал Нат, и другие поддержали его мнение, весьма лестное для юного наставника.

Мистер Баэр поставил Роба на пол и, выпрямившись, обнял за плечи своего высокого племянника, сказав с неподдельным удовлетворением: