Нат чувствовал, с каким уважением они относятся к Деми, и с готовностью отдал бы все, что имел или надеялся когда-либо иметь, за то, чтобы так уважали его, так как успел узнать, как легко потерять доверие других и как невероятно трудно завоевать его вновь. Правда стала для него драгоценностью, с тех пор как он так пострадал от того, что некогда пренебрегал ею.
Мистер Баэр был очень рад, что один шаг в правильном направлении уже сделан, и с надеждой ждал дальнейших объяснений. Они явились раньше, чем он ожидал, и таким образом, что чрезвычайно удивили и огорчили его. Когда они сидели в тот вечер за ужином, миссис Баэр вручили прямоугольный сверток — посылку от соседки, миссис Бейтс. Посылку сопровождала записка, и пока мистер Баэр читал ее, Деми развернул посылку и, увидев ее содержимое, воскликнул:
— Да это же та самая книга, которую дядя Тедди подарил Дэну!
— Черт! — вырвалось у Дэн, так как он еще не совсем избавился от привычки ругаться, хотя и очень старался. Мистер Баэр быстро поднял взгляд, услышав это слово. Дэн попытался встретить его взгляд, но не смог и опустил глаза, и сидел кусая губы и краснея все гуще, пока не стал выглядеть как воплощение стыда.
— Что такое? — спросила миссис Баэр встревоженно.
— Я предпочел бы поговорить об этом наедине, но Деми испортил мой план, так что я, пожалуй, не стану откладывать разговор, — сказал мистер Баэр; вид у него при этом был довольно суровый, что бывало всегда, когда раскрывалась какая-нибудь подлость или обман и требовалось разбирательство.
— Записка от миссис Бейтс. Она пишет, что ее сын Джимми показал ей вот эту книгу, которую купил у Дэна за доллар в прошлую субботу. Она увидела, что книга стоит гораздо больше доллара, и подумала, что произошла какая-то ошибка, и прислала нам книгу обратно. Ты продал ее, Дэн?
— Да, сэр, — последовал медленный ответ.
— Зачем?
— Нужны были деньги.
— Для чего?
— Заплатить.
— Кому ты был должен?
— Томми.
— Да он в жизни у меня ни цента не занял, — воскликнул Томми с испуганным видом, так как догадывался, что последует за этим, и чувствовал, что, пожалуй, предпочел бы, чтобы произошедшее объяснялось колдовством, так как невероятно восхищался Дэном.
— Ага, это он взял деньги, а потом их подкинул! — крикнул Нед, державший злобу на Дэна за то, что тот окунул его в ручей, и, будучи обыкновенным смертным мальчиком, обрадовался возможности расквитаться за обиду.
— О Дэн! — воскликнул Нат, пытаясь стиснуть руки, хоть и держал в них в этот момент хлеб с маслом.
— Это неприятно, но я должен разобраться в этом деле, так как не могу допустить, чтобы вы следили друг за другом как сыщики, и вся школа была в смятении. Ты положил доллар в веялку сегодня утром? — спросил мистер Баэр.
Дэн посмотрел ему прямо в лицо и отвечал решительно:
— Да, это я.
Шепот пробежал вокруг стола, Томми с грохотом уронил свою кружку, Дейзи выкрикнула: "Я знала, что это не Нат!", Нэн заплакала, а миссис Джо вышла из комнаты с таким разочарованным, огорченным и пристыженным видом, что Дэн не мог этого вынести. Он на мгновение закрыл лицо руками, затем вскинул голову, расправил плечи, словно взваливая на них какую-то ношу, и сказал, с упрямым видом и тем вызывающим тоном, которым говорил, когда впервые появился в Пламфильде.
— Да, я сделал это, и теперь можете делать со мной, что хотите, но я не скажу больше ни слова.
— Даже не скажешь, что сожалеешь об этом? — спросил мистер Баэр, обеспокоенный переменой в мальчике.
— Я не сожалею.
— Я прощу его, ни о чем не спрашивая, — сказал Томми, чувствуя, что почему-то ему тяжелее видеть позор храброго Дэна, чем робкого Ната.
— Не хочу, чтобы меня прощали, — отозвался Дэн грубовато.
— Возможно, ты все же захочешь этого, когда посидишь и спокойно подумаешь в одиночестве о своем поступке. Я не стану говорить тебе сейчас, как я удивлен и разочарован, но потом я приду к тебе и поговорю с тобой в твоей комнате.
— Это ничего не изменит, — сказал Дэн. Он хотел произнести свои слова с вызовом, но не смог — перед ним было такое печальное, огорченное лицо мистера Баэра, — и, приняв его слова за распоряжение, Дэн покинул комнату, словно чувствовал, что не может дольше оставаться.