Маленькие ошибки больших девочек

Твоя кровать в дальнем конце комнаты, довольно удобная койка. По крайней мере ты в безопасности, тебе тепло и сухо. Утром ты встаешь вместе с Минервой и идешь помогать ей мыть туалеты. В тот же вечер ты возвращаешься с ней в туннель. Оказывается, там, под землей, живут около трех сотен людей, и у них свои дома с электричеством и проточной водой. Основная проблема состоит в том, чтобы никто из чужих не прознал об этом месте, и крысы, которые там достигают размеров собак. Минерва не выпускает Златовласку из виду, потому что боится, что какая-нибудь из них ее сожрет.

Это не такая плохая жизнь. Ни арендной платы, ни счетов, ни работы. Днем вы спите, а ночью выходите на поверхность, чтобы заработать на еду. Ты читаешь газеты со стендов, разыскивая информацию о своем деле, ничего не находишь, но знаешь, что тебя ищут. От этого туннель кажется еще более заманчивым местом — никто в здравом уме туда не полезет. Там тебя никто не будет искать, потому что никто даже не знает о его существовании.

Прожив там год, ты приобретаешь характерный внешний вид бездомной. Мешковатая разнородная одежда, заляпанные туфли, спутанные волосы. Как бы ты ни пыталась оттереться и отмыться, люди все равно это чувствуют, и ты становишься невидимкой. Это даже успокаивает: ты можешь свободно гулять по улицам, и, до тех пор пока тебе не вздумается зайти в ресторан или в магазин, никто к тебе не пристанет. Когда Минерва умирает, ты наследуешь ее дом и собаку, хотя Златовласка проживает после ее смерти всего полгода.

Всего ты проживаешь в туннеле двенадцать лет и умираешь однажды ночью во время ужасного пожара, когда загорается домик, соседний с твоим, который принадлежал старому шотландцу (в его электроплите произошло короткое замыкание, и его матрас загорелся). Его дом сгорел, и твой тоже, с тобой вместе. Ты спала, тебе снились сны о лагере, где ты была маленькой девочкой, и зеленых лугах Висконсина.

В твою честь в туннеле устраивают поминальную службу. Они произносят молитвы и рассеивают твой прах (вернее, они думают, что рассеивают твой прах, потому что это пепел, который лежал на твой кровати) по железнодорожным путям, как раз перед прибытием пятичасового. Грохочущие колеса подхватывают тебя и уносят прочь, увозя тебя в город. Когда ты попадаешь на небеса, Минерва уже там, они со Златовлаской едят у фонтана китайскую еду.

194

Продолжение главы 120

Ты даешь показания в темно-сером платье (женственность, грусть, скорбь). Ни макияжа, ни лака на ногтях. В начале твоей речи тебя оборвали, так что дальше ты только отвечаешь на задаваемые вопросы, выдавая сжатые внятные предложения. Предполагалось, что ты заплачешь, ты готовилась заплакать, но потом в нужный момент почему-то не заплакала. На самом деле все это казалось тебе довольно забавным.

В зале суда жарко. У тебя горит лицо, стучит в висках. Пот накапливается у тебя в подмышках, в надключичных ямках. Комната кренится. Пол приближается к тебе, как будто все, что есть в помещении, высыпается куда-то, как утекает песок из песочных часов. Ты ударяешься лбом о массивные деревянные перила перед собой. У тебя обширный сердечный приступ.

Ты умираешь прямо там. Ты отправляешься на небеса сквозь серебристый поток света и входишь в небольшой, залитый солнцем зал суда, полный ответов. Высокие стены заставлены кожаными переплетами, которые только тебя и ждут, а дворецкий регулярно приносит тебе кофе со сливками в маленьких фарфоровых чашечках. Остаток вечности ты проводишь, выясняя, почему некоторые дети рождаются со злокачественными опухолями и куда пропали индейцы майя. Они все перед тобой, один том за другим. Ответы.

195

Продолжение главы 120

С тебя хватит. Ни допросов, ни показаний, ни новостей на первых полосах газет, ни постоянного доступа к твоей персоне через Интернет. Ты встаешь лицом к лицу с чудовищами, которых породили эти события, и хоронишь их. Все воспоминания, образы упакованы в маленькую черную металлическую коробочку, спрятанную глубоко внутри тебя, в левой пятке. Теперь ты себя чувствуешь дном озера — будто поверх тебя толща воды, а вокруг тишь да гладь. Ты устлана листьями и окутана тьмой, вода давит на тебя своей тяжестью.

Всем, кто спрашивает, ты говоришь, что тебе гораздо лучше, ведь тебе и правда гораздо лучше, и никто не винит тебя за то, что ты не даешь показаний, разве с тебя не достаточно? Но эта маленькая черная коробочка в твоей левой ступне гремит, в основном по ночам, когда ты пытаешься заснуть. Год спустя на годовщину события, о котором мы не упоминаем, ты весишь на пятьдесят фунтов больше. Никто об этом не говорит. Разве мало на ее долю выпало горестей? Пусть ест, если ей хочется. Невежливо говорить об этом. Голод всегда с тобой. Он неутолим.