Маленькие Песцовые радости

— Могу поклясться. Если ты уговоришь Живетьева выполнить мою просьбу, все твои долги по отношению ко мне будут закрыты навсегда. Более того, я выполню одну твою просьбу. Любую, но не такую, выполнение которой приведет к проблемам для моего Рода.

Тетя Алла все же оставила себе лазейку на случай, если Живетьев откажет и любовнице. Кстати, знала ли она о том, что княгиня и княжеский целитель — любовники, или рассчитывала на княжеский приказ? Уровень тети Аллы, как целителя, я не знал, поэтому не мог бы сказать с уверенностью, умеет ли она определять родство. Если умеет — то точно в курсе.

— А, была не была! — бодро выдохнула княгиня. — Согласна. Но вне зависимости от результата ты меня больше никогда не просишь не трогать ублюдка Соньки. На таких условиях согласна поговорить с Эрнестом. Но учти, что приказать я ему не смогу, если он вдруг откажет.

— Как он может отказать тому, кто ему дает… деньги, — с едва заметной издевкой сказала тетя Алла. Все-таки знает. — До сына Софьи мне дела нет.

— А что так? Бывший Вьюгин, — ехидно бросила княгиня.

— Ненавижу всех Вьюгиных, и бывших в том числе, — зло выдохнула тетя Алла.

— Всех?

— Кроме сына, разумеется. И то… Он от Вьюгиных взял все самое гадкое. Неблагодарность в том числе.

Ну да, разумеется. Выращивала сыночка во вседозволенности тетя Алла, покрывая все его проступки, а виноваты все остальные. И сейчас наверняка он выдает гадости матери даже по телефону и призывает как можно скорее убить меня и деда. Почему-то я был в этом уверен.

— Ладно, поговорили — и будет, — решительно сказала княгиня, которую возможность отделаться от тети Аллы с концами привела в хорошее настроение. — Эрнесту я просьбу передам, на этом все.

Прощаться они не стали, просто разбежались, потому что точка тети Аллы начала перемещаться в направлении съемной квартиры. Горела моя пока еще родственница целым коктейлем эмоций, главными из которых была надежда и ненависть. Ненависть, как я понимаю, ко всем родственникам Владика по отцовской линии, а надежда — на то, что Живетьев все же снизойдет и поможет. И если меня она согласна отправить в расход, то Пиявку будут ставить на деда: остальные имели слишком мало Кругов, чтобы существенно поднять чужую силу. Но тут уж тетя Алла обломается: как бы я ни относился к деду, использовать его в качестве донора халявной энергии для Владика не позволю.

Наконец последний поединок закончился, предварительные результаты подвели, заключительную речь дня сказали, и мы с чистой совестью могли отправляться домой. Федя-то вообще смылся как раз перед заключительной речью. Я тоже не терплю весь этот официоз, но, как участник, не мог позволить себе последовать примеру друга. С Феди мысли опять соскользнули на Дашку, и настроение, несмотря на хорошие результаты этого дня, стремительно поползло вниз, так что в машину я сел, спокойный только с виду, но не внутри.

«Девушки любят, когда за ними ухаживают», — заметил Песец, нагло врываясь в мои размышления, которые были для него «слишком громкими», потому что насыщались эмоциями.

«Это ты про Агеева?»

«Парень из хорошей семьи, с гитарой наперевес, — вкрадчиво продолжил Песец. — Серенады девушке поет».

«Предлагаешь тоже начать петь серенады?»

«Предлагаю перестать на этом клиниться, иначе вас обоих положат: и тебя, и Дашу. Но начинать готовиться, тогда споешь… Когда Живетьевых придавишь. Только надо модули по вокалу — и все наладится».

«С вокалом я пас».

«Их даже покупать не надо, они в составе контейнера с гитарой», — в уверенности, что сообщает мне радостное известие, сказал Песец.

Но порадовать меня у него не получилось. Я прикинул, сколько он еще мне всего навяжет, если не дать отпор, и спросил:

«А не перебор ли это?»

«Какой перебор?» — возмутился он.

«С гитарой перебор».

«Где ты его видишь? Ты когда в последний раз отдыхал?»

«Не до отдыха мне».

«Не до отдыха ему, видите ли, — недовольно фыркнул Песец. — Перегоришь — и все. Нужно уметь расслабляться. Гитара для этого идеально подходит. Сидишь, струны перебираешь, даря радость себе и окружающим. Временами отпиваешь из запотевшего бокала с сидром. Ты не забыл еще, что наш сидр доходит до нужной кондиции? Девушки и проблемы с ними — преходящи, а сидр вечен. И пить его — целая наука. К нему нужна правильная закуска. Зырянов всему предпочитал сыр и был уверен, что сидр без правильного сыра — это ополовиненное удовольствие».

«Правильный сыр — это какой?» — заинтересовался я.

«Это ты для себя определишь сам. Какой тебе с сидром больше глянется — тот для тебя и правильный. Только ты, когда к Даше пойдешь с сидром и гитарой, не ограничивайся одним сортом. Неизвестно на что она клюнет. Кому-то нравятся мягкие и сливочные, кому-то — твердые и острые…»

Песец мечтательно облизнулся. Похоже, ему нравилось все, лишь бы давали. Или это исключительно фантомные воспоминания слепка личности?

«Еще к сыру хорош свежий хлеб, у которого корочка еще хрустит, а сам он пахнет так, что слюнки текут от одного запаха. Наслаждение…»