Маленькие прелести

В свои четырнадцать я обучался внутренней церковной работе для того, чтобы когда придет назначенный день, я был готов занять место Тэйлора. Все подобные стычки записывались на видео и были внесены в церковную видеотеку, чему лично я никогда не придавал особого значения, раз уж таковым было положение дел. Сказать, что мое воспитание было нетрадиционным - ужасное преуменьшение. Приемники Господа были организацией, распространившей свои корни по всей стране, и я жил в эпицентре этой паутины, обучаясь у самого основателя движения - Тэйлора Вудворта.

Он расстегивал пояс, пока Мари обхватила себя руками, всхлипывая и рыдая.

- Не бейте меня.

Ее мольбы прошли мимо ушей. У меня не осталось сочувствия к боли других людей. Оно было выбито из меня давным-давно, оставив по себе лишь шрамы на коже. Плохие вещи случаются не только с плохими людьми. Это было фактом.

Тэйлор протянул руку и провел большим пальцем по ее щеке, утирая слезы.

- Шшш, я не собираюсь бить тебя. Молитва - не единственное, что ты сделаешь сегодня, стоя здесь на коленях.

Ее взгляд опустился ниже, наблюдая, как Тэйлор расстегивает свои брюки. Я взглянул на красный маячок на камере, стоящей в углу на штативе и попытался стереть все эмоции с лица, не желая, чтобы просматривая запись, Тэйлор увидел, насколько все происходящее меня задевает. Единственная вещь хуже этих развратных поступков, за которыми мне приходилось наблюдать - это дать повод нашему лидеру усомниться в моей полезности. Я видел, что случилось с теми, кто ослушался, и не был готов последовать их примеру, и отдать душу своему создателю.

Я проснулся от ощущения, что кто-то толкнул мой матрас. Мои глаза распахнулись, и я уставился на растрепанные, спутанные от неспокойного сна волосы Энни. На ней была одета одна из моих белых маек, доходившая ей до середины бедра. Тушь, оставшаяся с пошлой ночи, была размазана у нее под глазами.

- Что такое? - простонал я, моргая от резкого солнечного света, заливавшего пространство моей комнаты. Нечеткое изображение Энни медленно пришло в фокус. В одной руке она протягивала мне бутылку воды, а в другой две – таблетки. Я схватил покрывало и подтянул его, внезапно осознав, что сейчас утро и на мне одето лишь нижнее белье. Отголоски моего извращенного, испорченного прошлого были столь болезненными, и мне реально не хватало контроля, чтобы справиться с ними и расслабиться.

- Черт, ты могла бы постучаться, - проворчал я.

- А ты мог бы закрыть дверь, если так сильно хотел, чтобы я постучалась, - она засмеялась, опуская бутылку воды на мою голую грудь. От холода бутылки я почти что подпрыгнул, и от резкого движения в голове распространились болезненные пульсации. - Держи.

Я протянул руку, и она опустила таблетки мне на ладонь, после чего заправила волосы за уши и уселась ко мне на кровать, поджав под себя ноги.

Одним глотком я проглотил пилюли и треть бутылки воды. Ее брови приподнялись, пока она наблюдала за мной, а потом, словно стряхивая с себя наваждение, Энни покачала головой. Потерев основанием ладоней свои глаза, я взглянул на нее, замечая покраснение на ее скуле, выделяющееся на фоне ее идеально фарфоровой кожи.

- Черт, - простонал я и протянул руку, пробежавшись подушечками пальцев по багровой отметине, от чего она резко дернулась, убирая мою руку. - Прости.

- Это не твоя вина. Я в порядке.