Маленькие радости

Когда она проснулась, поезд въезжал в Гар Корнавэн в Женеве. В течение долгой остановки она пообедала в большом ресторане. Обед и сервировка были великолепны.

Маленький призрак, который сопровождал ее небольшую часть пути, скрылся. А между тем, когда много лет назад, в Женеве, она дожидалась поезда под дождем, слезы все время текли по ее маленькому личику.

Тони купила груду английских книг и папирос и улеглась, пока не почувствовала, что ей хочется спать. В вагоне была приятная теплота, она наполнила грелку, и теплая бутылка была у нее в ногах. Она читала «Заключенных» Мэри Чолмондэли. Книжка, чудесно написанная, верная действительности до последнего слова, захватила ее.

Было почти уже утро, когда она услышала стук в дверь таможенных чиновников и поднялась. Она еще не закончила книги, а уже граница. Часа через два она будет в Озиоло.

Когда она села завтракать, солнце уже поднялось и неожиданным светом залило все кругом. Синее небо над головой, зелено-золотая земля под ногами. Почему она не могла устроить себе отдыха много раньше?

Тони, казалось, просыпалась к новой жизни. Она была одна и свободна, мир был прекрасен, и – прозаическая, но освежающая мелочь – кофе так обжигал горло!

Желание оглядываться назад, которое пробудили в ней «Заключенные», прошло. Теперь она чувствовала себя ожившей для впечатлений внешнего мира, со всей его веселостью и солнечным сиянием.

Тони прибыла во Флоренцию. Она вышла с непонятным чувством какой-то бодрости и возбуждения. Наемные автомобили теперь выстроились рядами у вокзала, а между тем, когда она приехала сюда с Робертом, их автомобиль, как редкость, привлекал всеобщее внимание.

Она наняла автомобиль в Озиоло.

– Поезжайте медленно, – сказала она шоферу, – и по Виа Валериа.

Все вокруг изменилось, как она сама. Ряды домов стояли по полям, которые она так любила. Она не знала сама, радоваться или печалиться этому – если бы все осталось по-прежнему, это, несомненно, навеяло бы на нее большую печаль, чем вся эта новизна. Эти места не были связаны со священными для нее воспоминаниями. Ее воспоминания были зарыты глубоко в земле, над которой выросли эти дома и дешевые открытые кафе. Издали она увидела длинный холм, поднимающийся в Озиоло. Шофер вышел и нагнулся, чтобы наладить что-то в машине, и Тони скорее с отвращением прислушивалась к нескладному шуму двигателя, чем жаждала, как это было когда-то, поскорее увидеть виллу.

Она медленно проехала мимо нее, окруженной теперь высоким забором; автомобиль остановился у небольшого отеля.

Тони спросила комнату, и ей предложили единственную оставшуюся.

– Она с ванной, синьорина, – красноречиво сказала хозяйка, распахивая маленькую дверь, за которой видна была небольшая железная кадка с устроенным над ней баком.

Тони рассмеялась и взяла комнату. Она чувствовала, как дух приключений, крадучись, проникает в ее жилки. Есть люди, для которых вернуться назад все равно что разворачивать саван мертвеца: в каждом связанном с воспоминаниями месте тени выходят им навстречу, запах кустов сирени несет для них с собой всю тяжесть пролитых слез. Для других вернуться – значит забыть.

Тони, которая в течение долгих лет была уверена, что она не забудет никогда, вернулась и почувствовала, что слабым следам прошлого, которое ютилось в ее сердце, нет места в ее действительной жизни, даже в той жизни, которой она когда-то жила здесь, в этом самом месте, и которой она живет теперь снова.

Она закурила папиросу, подошла к окну и взглянула вниз. С правой стороны виднелась вилла; далеко в стороне на маленьком холме, почти скрытом за кипарисами, было кладбище. Тони стояла и пристально смотрела на трепещущий свет и раскаленную землю.

Восемнадцать и двадцать восемь, – а в промежутке один раз почти голодная смерть. Смутные воспоминания теснились в ее мозгу, и маленький призрак, который недолгое время сопутствовал ей в дороге, появился снова и неотступно смотрел на нее.

«Там, в розовой вилле, ты нашла свое небо, деревья в саду слышали его слова, цветы видели его поцелуи. Темнота скрывала тебя, но они все же видели. Он каждый день спускался вниз с небольшого холма и оттуда, обернувшись, приветствовал тебя рукой. Ты взглядом следила за ним, пока он не скрывался».

Тони отошла от окна, позвонила и заказала коляску.

Она надела длинные перчатки и взяла зонтик, хотя на всех колясках имелись полосатые тенты.

– К церкви! – сказала она кучеру. Он кивнул и погнал лошадь.

Было страшно жарко, воздух казался неподвижным, тяжелое жужжание пчел было похоже на непрерывный шум далекого моря. Дорога к кладбищу шла по высокому и узкому проходу, в котором лежала глубокая тень.

Проход не изменился. Тони видела его перед собой таким же, как и в последний раз, темным, нависшим. На этот раз солнце проникло через гущи кипарисов, облило полосками пылающего золота темные ветви и набросило изумрудную сетку на их листву.

Лошадь резко остановилась.

– Вот оно, – сказал кучер, указывая кнутом на калитку.