Маленькие шалости примадонны

– Но ей-то теперь уже все равно, а отомстить хоть после смерти ей хотелось. Если она считала, что Чинарев собирается ее убить, то спланировала свой ответный посмертный удар по его репутации и положению в обществе. Этакая рука возмездия.

– И как же нам с тобой этот компромат разыскать? Где покойница могла его спрятать?

– Об этом может знать только тот, кто был с певицей очень близок.

– Муж?

– Нет.

– Любовник?

– Возможно, но вряд ли. К Никите она относилась потребительски поверхностно. Для статуса ей требовался молоденький паж, Никита эту роль играл более или менее сносно. Но говорить о том, что между ними существовало большое чувство, невозможно.

– Тогда кто этот хранитель тайны?

– Протеже, за которого Евдокия всячески хлопотала.

– Егор?

– Что-то у меня есть сомнения в искренности тех показаний, которые нам дал господин Чинарев.

– Если так, то настоящее имя протеже Евдокии господин Чинарев нам вряд ли назовет. Все, что касается личности Евдокии, вызывает в нем какую-то повышенную возбудимость.

– Возбудишься тут. Дамочка заложила под его трон настоящий пороховой снаряд и держала в руках запаленный бикфордов шнур, который до сих пор еще тлеет.

– Хочешь сказать?..

– Если мы сообразили, что в тайну может быть посвящен ее протеже, то и Чинарев об этом уже подумал. И может статься, что этому человеку грозит опасность. Если к Евдокии ее старый любовник еще питал какие-то сентиментальные чувства, что, впрочем, подозрений в ее убийстве полностью с него не снимает, то к ее протеже у него ничего, кроме сильной неприязни, не было. И вполне возможно, что, когда мы протеже найдем, будет уже слишком поздно.

– Тогда нам надо поспешить!

Но легко сказать, опередить людей Чинарева было тем трудней, что у тех были кой-какие данные на юношу, о котором так хлопотала покойная актриса, а у сыщиков практически ничего на него не было. Где искать? Куда бежать? В каком направлении рыть землю?

– Ладно, все равно прямо сейчас мы ничего сделать не можем. А если это Егор, то он сейчас находится в относительной безопасности.

– Предлагаю взять паузу и немного передохнуть. Лично у меня уже ум за разум зашел.

– Отличная идея!

– Заодно и перекусим.

– Тогда приглашаю к себе, – сказала Фима. – Мне сообщили, что тетушка Римма сегодня утром появилась у нас в гостях. А ты знаешь, если тетушка Римма дома, то смело можно рассчитывать на что-нибудь вкусненькое.

– Кстати, а как там продвигается личная жизнь твоей очаровательной тетушки? Скоро их свадьба с этим ее адвокатом?

– Пока не знаю. Арон Наумович в связи со свадебными расходами переживает острый приступ своей обычной прижимистости. Тетя говорит, что он все подсчитывает, как сделать, чтобы свадьба принесла бы им с тетушкой максимальную пользу и уж точно не ввела бы в убыток. Тетушка говорит, что у него уже все стены в спальне увешаны сводными таблицами и какими-то графиками.

– Он что, надеется получить со свадьбы какую-то материальную выгоду?

– Это же Арон Наумович. Он не был бы самим собой, если бы не просчитывал все шаги наперед и не прикидывал, как бы ему выиграть.

– Пусть думает быстрее. Годы у него уже не те, чтобы долго считать и прикидывать.

– Я ему точно так, слово в слово, и передам. Скажу, что он, старый пердун, должен быть счастлив, что на него хоть кто-то обратил внимание в его-то годы.

– А ведь твоя тетушка достаточно состоятельна.

– Деньги у нее есть, и она бы с радостью могла оплатить любые расходы, вот только тратить на жениха она свои деньги не может, чтобы не спугнуть Арона Наумовича вовсе.

– Не понял.

– Тут такой парадокс. Тетушка своего Арошу именно тем изначально и покорила, что сразу дала понять, к любым деньгам, хоть к своим, хоть к чужим, относится очень бережно. Тогда-то он в нее и влюбился. Если сейчас она начнет транжирить деньги направо-налево, жених от нее мигом отвернется.

Тетушка Римма оказалась дома и очень им обрадовалась.

– Как хорошо, что вы пришли! Масленица же! Будем с вами есть блины! Я напекла их целую гору, а никто, кроме Пятницы, их пока что не оценил.

Лоснящаяся от масла мордочка песика и его утомленный, но счастливый вид говорили о том, что он отдал должное и блинам, и начинкам, и теперь мечтает только о том, как бы не сдохнуть от такого счастья.

– Ты настоящий обжора! – сообщила ему Фима, потыкав пальцем в живот Пятницы, который у песика от сытости стал круглым и тугим, словно резиновый мяч. – Если тебе будет плохо, то пеняй на себя.

Блины тетушка Римма пекла по рецепту, который достался ей еще от ее собственной бабушки.

– Это наш с тобой семейный рецепт, Фима. Твое нематериальное наследие. Когда я пеку блины по этому рецепту, мне представляется, словно бы рядом со мной на кухне у плиты хлопочут многие поколения женщин нашей семьи. И моя бабушка, и мама, и обе мои тети. Ты их уже не застала, Фима, но я их помню.

– Что же за рецепт такой? – заинтересовался Арсений. – Надо выяснить. – И, кинув на Фиму веселый взгляд, он добавил: – Когда женюсь на вашей внучке, хочу знать, чем она станет меня потчевать по праздникам.