Маленькие страшненькие рассказики. Сборник

– Они ничего не поняли, – негромко произнёс он, – это не гроза. И бежать некуда.

– Верно…

Из густой мглы выступило нечто, способное вызвать ужас у любого, вне зависимости от веры и неверия в мистицизм. Нет, то не был страшный скелет с косой; под капюшоном тёмного балахона ежесекундно сменялись искажённые мукой лица.

– Ты многолика, – прошептал юноша.

На плечо его легла тяжёлая рука, которую он не сумел разглядеть.

– Это те, кого мне пришлось забрать, – сказала Смерть. – Поверь, моя работа – тяжёлое бремя. Только в начале веков я равнодушно делала своё дело, но позже, напитавшись страданиями, стала испытывать их сама.

– Я должен тебе посочувствовать? – криво усмехнувшись, спросил Евгений.

– Нет…

Слова Смерти звучали печально.

– Меня не жалеет никто, а я всех. Но, какая досада, не могу никого отпустить, чтобы не нарушить не мной заведённый порядок.

Помолчав, собеседница неуверенно произнесла:

– Вот что, конечно, я не имею на это права, но с тобой поделюсь…

Покрутив головой, словно ища нежелательных наблюдателей, она наклонилась к уху слушателя.

– Все законы мирозданья скоро полетят в тартарары, ты даже не представляешь, как неожиданно быстро это произойдёт, – довольным тоном констатировала она. – И если люди привычно не превратят достижения науки в средство обогащения, лиц под моим капюшоном станет намного меньше.

Выпрямившись, она продолжила:

– Ты учишься на биофаке, студент, и теперь на грани вылета. Подтянись. Если ты справишься, то в ближайшем будущем примешь участие в проекте по клонированию человека и не умрёшь никогда. Первый. Хотя и не единственный…

Прервав речь, Смерть обречённо вздохнула:

– А сейчас мне надо поговорить с твоими товарищами. Пренеприятная задача…

Мистическое существо растворилось в мистической тьме, а юноша в задумчивости опустился на едва различимую в тумане скамью. Размышлял он недолго. Решительно поднявшись, Женя отправился разыскивать друзей.

Внезапно тучи исчезли, снова засияло солнце, и Евгений увидел прислонившихся к двери подъезда Валю и Мишу. Девушка рыдала, а растерянный Михаил пытался её успокоить. Евгений кинулся к ним.

– Что случилось? – расспрашивал он. – Кто её обидел?

– У… у меня рак, – всхлипывая, поделилась Валя, – неоперабельный. Я… я не знала…

На лицо собеседника набежала тень.

– Это она тебе сказала?

Михаил вскинулся.

– Ты тоже через это прошёл? И что?

– Ничего необычного, всё, как у всех, – солгал тот. – Валь, она сообщила что-нибудь ещё?

Та немного просветлела.

– Говорила, чтобы я не боялась, потому что там мне будет хорошо, – призналась она. – Что вскоре я обязательно встречусь со всеми, кого любила при жизни. И всё же, как не хочется уходить отсюда так рано…

Она снова заплакала, и Миша обхватил её плечи, молча сопереживая. Евгений наклонился к другу.

– А у тебя…

– Стандарт, – перебил тот, – около семидесяти лет. И ещё монстр умолял меня не грешить, не объяснив, что имеет в виду.

– Она вовсе не чудовище, – пробормотал Евгений, – и знает, о чём говорит.

Отвернувшись и рассеянно глядя в лишь ему видную точку, молодой человек замер, но ненадолго. Встряхнувшись, он вернулся в реальность и, обняв друзей, увлёк тех за собой в глубины яркого весеннего дня.