Маленькие сводни

— Рад, что они вам пригодились. Жаль, что у меня не нашлось для вас подходящих туфель.

Она вскинула изящное плечо.

— Это ничего. К счастью, сейчас тепло, и можно ходить босиком.

Он взглянул на ее пальцы ног и заметил розово-голубой рисунок у нее на ногтях.

— А что это у вас за лак?

Джил подняла ногу и пошевелила пальцами.

— Это Зоя пыталась изобразить цветочки.

Брэндон вытянул шею, чтобы лучше разглядеть.

— Цветочки?

Она рассмеялась.

— Знаю, что это больше похоже на шарики, чем на цветочки. Но ей очень хотелось. Разве я могла спорить?

Брэндон восхитился ее терпимостью.

— Откровенно говоря, я не понимаю этого девчачьего увлечения лаком для ногтей. Каждый раз, когда мы попадаем в «Таргет», Кристи покупает, по крайней мере, три бутылочки.

— На прошлой неделе я насчитала у Зои пятнадцать цветов, включая блестки, — заметила Джил. — А я согласна на обычный розовый каждый день.

— Да, но даже и обычный розовый оставляет пятна на ковре.

Она прикрыла рукой улыбку.

— Мне очень жаль.

Брэндон пожал плечами.

— Век живи — век учись. Теперь мне бы для полного счастья научиться плести французские косички.

— Я тоже не особенно хорошо умею это делать.

— Странно, потому что Кристи всегда восхищается французскими косичками Зои.

— Это делает мой папа.

— В самом деле?

— Действительно. Когда я была в возрасте Зои и Кристи, мне очень хотелось иметь французские косички, и я неделями умоляла его. В один прекрасный день он купил книгу «Юный парикмахер», изучил ее и стал практиковаться на мне, пока у него не получилось. — Она криво усмехнулась. — Теперь он настоящий ас. Вы бы посмотрели, как он работает!

— В следующий раз, когда увижу его, поклонюсь с уважением и восхищением. Я один раз попробовал, и у меня свело руки, а волосы у Кристи выглядели так, будто в них запутался морской змей.

Джил потерла подбородок.

— Несколько лет назад он даже придумал хитроумную заколку для волос.

— И какова же ее судьба?

— Та же, что и других его изобретений, — безвестность.

— Безвестность? — спросил он, заметив ее раздражение.

Она кивнула.

— Конструкция нуждалась в доработке, а он потерял ней интерес. Наверное, валяется где-то в мастерской, в пыли.

Он почувствовал горечь в ее словах, заметил, как застыли у нее плечи. Стоит ли ему продолжать? Может быть, это болезненная тема для нее? Победило любопытство.

— Ваш отец всегда изобретал?

— Сколько я себя помню, — мрачно ответила Джил. — Он никогда не занимался ничем другим.

Брэндон вспомнил ее рассказ о том, как ее дразнили дети. Стало быть, разговор о работе ее отца был болезненным для нее. Он немного посидел молча, сочувствуя в душе. Конечно, Брэндон не считал себя специалистом во взаимоотношениях, но чувствовал, когда кого-то что-то сердило. А еще ему было очень интересно, из-за чего она стала такой неотразимой женщиной сегодня…

— Вы не хотите говорить об этом? — спросил он, испытывая уверенность, что уж сейчас-то Джил прекратит отвечать на его вопросы. Ведь она рассматривает его только как неприятную проблему, а совсем не как друга.

— О чем?

— Почему вас так возмущает занятие вашего отца, — ответил он.

— Вовсе не возмущает, — возразила она, хотя сжатые губы опровергали ее слова. Она посмотрела прямо на Брэндона. — А почему меня должно это возмущать?

— Ах, перестаньте. Всем своим видом вы выражали возмущение. Но почему? — Он покачал головой. — Я не понимаю.

Джил долго не отвечала. Наконец тихо произнесла:

— Почему он не мог быть бухгалтером, или банкиром, или продавцом в магазине? — Она вздохнула. — Вам не понять, что это такое — быть ребенком Чудака Винтерса, сумасшедшего ученого.

— Почему бы вам не рассказать мне?

— Мне было… неловко. — Джил взглянула на него своими полными грусти небесно-голубыми глазами. — Он был так не похож на отцов моих друзей. Все время что-то взрывал в своей лаборатории, волосы у него торчали во все стороны, а одежда была испачкана. Отца никто не уважал, Брэндон, и я долго жила в ореоле его сомнительной славы.

Брэндону хотелось обнять ее, убрать эту грусть и все наладить в ее мире. Но он сомневался, что ей это понравится.

— Мне очень жаль, — откликнулся он. — Знаете ли, я познакомился с вашим отцом некоторое время тому назад и с самого начала зауважал его, несмотря на… его необычную внешность. Может быть, вам только казалось, что его не уважают.

— Очень мило, что вы это говорите…

— Я говорю это не из любезности. Это правда.

— Все равно спасибо. — Джил решительно посмотрела на него. — Может быть, все будет по-другому теперь, когда я решила доказать, что я нечто другое, чем просто дочь Чудака.

— И как вы это сделаете? — спросил он, хотя уже знал, что она ответит. И что будет чувствовать себя бездушным подлецом, когда это подтвердится.

— Конечно же, в качестве удачливой владелицы ресторана, — заявила Джил, не отрывая от него взгляда.

У Брэндона упало сердце, хотя он прекрасно знал, каков будет ответ. Джил хотела создать популярный ресторан, чтобы завоевать уважение людей в Элм-Корнерс, которого ей всю жизнь не хватало из-за отца.

Брэндон разглядывал песок у своих ног. Он не мог найти в себе силы заглянуть ей в глаза.