Маленькие тайны

- На картошку, утешься. И уши заткни, а лучше все.

- Не верь им, я хорошо пою! - возопил Резин, не отвлекаясь от перебирания струн и их подкручивания. - Слыш, народ, харе вводить в заблуждение новую даму. Еще убежит.

- Не убегу. Я пригрелась.

Мой сосед с улыбкой показал большой палец.

- Твои цепи посильнее нагреются, тогда и мне не холодно будет.

- Кхм, - громко прокашлялся с важным видом Резин. - Внимание и молчание. Пою.

Пусть все и шутили, но послед этой просьбы воцарила тишина.

Я свободен, словно птица в небесах.

Я свободен. Я забыл что значит страх.

Я свободен, с диким ветром наравне.

Я свободен. Наяву, а не во сне.

Оказывается, наш клоун умел петь. Душевно так. Дальше подхватила одна из девушек. И я... правда тихо, мурлыкала. Хорошая песня.

Надо мною тишина, небо полное дождя,

Дождь проходит сквозь меня, но боли больше нет.

Под холодный шепот звезд мы сожгли последний мост,

И все в бездну сорвалось. Свободным стану я,

От зла и от добра. Моя душа была на лезвии ножа.

Я тут уже не смогла удержаться и запела в голос.

Я бы мог с тобою быть, я бы мог про все забыть,

Я бы мог тебя любить, но это лишь игра.

В шуме ветра за спиной я забуду голос твой,

И от той любви земной что нас сжигала в прах,

И я сходил с ума. В моей душе нет больше места для тебя.

- Эй, Ильич, наш запевала, где ты ошиваешься? Подь суды! - крикнул в перерыве Резин, но ему никто не откликнулся.

Пели уже почти все, с улыбками переглядываясь друг с другом и покачиваясь в такт музыке. Бред разноголосый, конечно, получался, но в том и прелесть. Не объяснить так просто.

Я свободен, словно птица в небесах.

Я свободен. Я забыл что значит страх.

Я свободен, с диким ветром наравне.

Я свободен. Наяву, а не во сне.

Надо мною тишина, небо полное огня,

Свет проходит сквозь меня, и я свободен вновь.

Я свободен от любви, от вражды и от молвы,

От предсказанной судьбы и от земных оков,

От зла и от добра. В моей душе нет больше места для тебя.

Эх, если бы в моей душе не осталось места для одного человека... Но песня помогла. Чувствовала я себя не в пример лучше.

Я умудрилась влиться в этот маленький коллектив. Они нормально приняли меня, а я впервые решила отбросить предрассудки... да, теперь это уже именно предрассудки. Нормальные люди. И... и странно, что я этого не замечала раньше. А. Да. Я не хотела замечать, вбив себе в голову глупости. Долбанный Васильев, все не хочешь отпускать меня?!

Бутылочка была успешно прикончена и поставлена в ровный рядом других. Все были такими "хорошими" - в отличие от меня другие побольше выпили. Кто умиленно пел, обнимаясь с соседом - как хорошо что я пересела в самый конец бревна, - кто жевал, кто где-то ходил... А кто решил поделать из себя крутого.

Орлов появился неожиданно, прямо перед носом и отозвал в сторонку. "Поговорить". А вот мне пиво напрочь снесло все предохранители и я пошла за Максиком, тихо отстегнув наруч и спустив его до костяшек. Ведь при случае эта штучка и как кастет может послужить.

Заходить глубоко в лес Орлов не стал, ограничился пятком метров. Но народ уже проглядеть можно было с трудом. Густой лесок.

Орлов развернулся.

- Он - мой лучший друг. И я его никому не отдам.

Тишина. Максик сверкал глазами, даже в темноте заметно. Я переваривала полученную информацию, перевариваться не желавшую.

- Ма-ать... - наконец, выдала. - Слушай, Орлов, а Васильев знает что ты у нас, оказывается, голубок?

Тишина. Макс тоже переваривал. Дошло.

- Чего несешь?!

- Что слышал. Поверь, Иль очень правильной ориентации. - Чего несет мой язык? Да так язвительно... Это что, я ревную? Парня к парню? Дожила. - Откажет, какая жалость... но ты не унывай... - наигранно-утешающе. - Козел. - А тут не удержалась.

- Козлиха, - не остался в долгу злящийся Максик. Оказывается его так легко вывести из себя... - Не так все поняла, я нормальный!

- Тогда зачем заявляешь что никому его не отдашь? Как я еще должна понимать?

- Так, все, я...

- Хрен тебе все. Я тебя сейчас, урод, бить буду, - мрачно пообещала, демонстративно дыша на "кастет". - Вот этим. За все хорошее. Давно хотелось.

Максик нехорошо ухмыльнулся.