Маленькие труженики гор

Но не все муравьи враждебны к самкам-бродяжкам. Вот небольшой холмик из еловых иголочек, прислоненный к большому пню, когда-то тронутому лесным пожаром. Рабочие выпустили на его поверхность своих крылатых воспитанников, потом, гоняясь за теми, кто пытался расползтись в стороны, согнали всех в одну кучу.

Кое-кому из ретивых самцов удалось прорваться сквозь преграды и, взмахнув крыльями, отправиться в брачный полет. Но большинство... большинство оказалось на солнце в одном барахтающемся клубке, и некоторым уже отгрызли крылья, загнали их обратно в муравейник. Здесь, в молодом растущем муравейнике, не хватало самок, и население его, заботливые рабочие, устроили что-то вроде брачного скопища без полета у себя на гнезде. Им нелегко было рассчитывать на поимку самок-бродяжек: муравейники в этом ущелье были редки.

А что, если набрать в пробирки самок-бродяжек и преподнести их этому молодому муравейнику? Неужели они и здесь будут растерзаны?

Проходит несколько дней. Из пробирки вытряхиваю самку-бродяжку на холмик гнезда. Молодой муравейник в своем будничном настроении. Несколько мгновений самка сидит растерянная и нерешительная, первый встречный рабочий уже гладит ее усиками и, схватив за ногу, пытается тащить к входу. Нет, такой прием не нравится ей, и она, вырвавшись, стремглав мчится прочь, сбивая с ног встречных муравьев-рабочих.

Подкинем другую вон в ту гущу чем-то занятых муравьев. Что тут происходит! Муравьи обступили пришелицу дружной толпой, и десятки усиков стали наперебой гладить нежданную гостью. Толкая друг друга, раскрывая свои челюсти и отрыгнув капельку еды, они наперебой предлагают подношение самке. Дорога к сердцу идет через желудок! Успокоенную самку вежливо подталкивают к одному из входов и она там исчезает. С нашей помощью она нашла свою обитель и, может быть, десяток лет будет исправно исполнять обязанности родительницы.

Не все, значит, муравейники враждебны к самкам — искательницам пристанища, и если некоторые их жестоко истребляют, то есть и такие, которые принимают со всем возможным гостеприимством.

Помощь

На вершине пня, основание которого прикрыто муравейником, ползает наездник-рисса и настойчиво постукивает по древесине тонкими вибрирующими усиками с белыми колечками на концах: наверное, там, в глубине пня, тихо грызет дерево толстая белая личинка жука-дровосека. Ее и зачуял наездник-рисса и сейчас точно определяет место, прежде чем сверлить дерево своим длиннющим яйцекладом.

Солнце взошло недавно, высушило в лесу утреннюю росу, пригрело землю. Муравейник у пня, облюбованного риссой, давно проснулся, и жители его занялись будничными делами. На маленькой поверхности пня собралось несколько муравьев. Они чем-то заняты. Интересно бы узнать, в чем там дело?

Придется оставить риссу и поинтересоваться скоплением муравьев. А там, уцепившись ногами за узенькую трещинку в дереве, на боку лежит муравей. Он неподвижен, но его усики вибрируют и движутся во все стороны. Муравей болен и в такой позе неспроста: сбоку брюшка торчит какой-то серый комочек. Его пытаются вытащить челюстями толпящиеся вокруг товарищи. Вот один, крупный, ярко-рыжий, подбежал, ощупал усиками больного и рывком потянул челюстями комочек. Еще раз попробовал — не вышло, и помчался по своим делам дальше. И так второй, третий...

Но несколько муравьев не покидают товарища, и один из них хорошо заметен: с покалеченной, негнущейся лапкой на задней ноге. Он, по-видимому, сочувствует больному больше всех и один из организаторов лечения. Муравьи постоянно отбегают в сторону, и тот, с негнущейся лапкой, приводит все новых и новых. И хотя никто не в силах оказать помощь и не может выдернуть серый комочек, застрявший в покровах брюшка, больного не бросают: кто знает, может быть, в таком большом муравейнике и найдется кто-нибудь умелый и сделает все, как нужно. Неужели среди сотен тысяч жителей не встретится такой?

Попытки лечения муравья бесконечны. Как нужно много терпения предпринимать их с такой настойчивостью! Невольно вспоминается рассказ древнегреческого историка Геродота о том, как в его время лечили больных тяжелым недугом. Их выносили на улицу и ждали, когда среди прохожих найдутся люди, которым когда-либо пришлось перенести внешне похожее заболевание, или быть свидетелем его. Они и делились опытом, говорили, какие средства помогли избавиться от болезни, давали советы.

О том же сообщает французский философ Монтень. Вавилоняне выносили своих больных на площадь, и врачом был весь народ, всякий прохожий, который из сострадания и учтивости осведомлялся о болезни и, смотря по своему опыту, давал тот или иной совет.

Обычай древних греков и вавилонян, оказывается, свойствен и муравьям. Все это крайне удивительно. Муравьи, как общественные животные, намного старше человека, и могли выработать навыки, полезные для общества и сходные с человеческими. Хорошо бы досмотреть до конца всю эту загадочную историю, но нужно спешить по делам... Загляну сюда на обратном пути.