Маленькие труженики пустыни

Уберем кромку из чистого песка и сделаем берег пологим. Здесь ничем не сдерживаемые волны накатываются на берег и вода покрывает путешественника. Куда он делся? Неужели утонул, увлеченный волной? Нет, муравью знакомы причуды озера: моментально уцепился ногами за камешек, выждал и, когда волна отошла, кинулся от берега в сторону, на сухое. Здесь он переполз через большой вал и долго бежал подальше от воды, но строго вдоль берега. Затем снова вернулся к кромке песка. Тут, видимо, путь ровнее и вернее и ползти намного легче.

А что, если на кромку берега насыпать сухого песка? И это не сбивает путешественника с пути. Не подложить ли голову дохлой рыбки — остаток трапезы вороны? У рыбьей головы муравей остановился, долго шевелил золотистыми усиками и снова помчался дальше. Нет, он не питается дохлятиной, она ему не нужна. Не расстелить ли на пути развернутую газету? И газета не останавливает муравья.

Уж не солнце ли служит ориентиром путешественнику? Проверить нетрудно. Я заслоняю муравья от солнечных лучей и направляю на него солнечный зайчик. Но «новое солнце», оказавшееся в другом месте, отраженное карманным зеркальцем, также не смущает нашего путешественника. Видимо, муравей в пути использует сразу много признаков: и запах воды, и кромку влажного песка, и, может быть, фон неба, озера и, кроме всего, чувство направления.

Прошел еще час. Красное солнце скрылось за темными скалами. Уже пройдено более четверти километра и низкий песчаный берег с гранитными валунами остался позади. Мы оба приближаемся к глинистому овражку, размытому дождевыми потоками, с редкими кустиками полыни. Перебравшись через него, муравей резко сворачивает в сторону и скрывается в норке, окруженной земляным валиком. Здесь муравейник, в нем уже все спят, и наш путешественник пришел с явным опозданием.

Утром в овражке шумит маленький мутный ручей и выносит красную глину на песчаный берег озера. На этой глине ворона уже оставила следы своих лап. Ручей бежит из ближайшего ущелья и я догадываюсь, что днем жаркое солнце высушивает его и он добегает до озера только прохладной ночью.

Около овражка среди редких кустиков полыни эстрагона, у норки, в которую вчера скрылся муравей-путешественник, большое оживление. Множество рыжих муравьев с черным брюшком и золотистыми усиками шныряет во все стороны. А когда днем ручеек исчезает, высушенный солнцем, я вижу, как вдоль берега, в ту сторону, откуда полз муравей-путешественник, один за другим бегут в дальний путь другие муравьи.

Чтобы проследить их дорогу, мне незачем следить за кем-нибудь. Я обгоняю странников и добираюсь до больших плоских камней, полого спускающихся в озеро. Здесь конец пути, здесь добыча еды, и еды не совсем обычной: муравьи жадно обгладывают влажные лишайники, покрывающие плоские камни. Каждый, изрядно напитавшись, понесет пищу до муравейника и потом, отрыгивая ее маленькими капельками, накормит своих товарищей.

От плоских камней до муравейника более трехсот метров — рейс необычно далекий для муравьев. Но что же делать? На песчаном берегу среди редких кустиков полыни не много поживы. Не от хорошей жизни приходится насекомым ходить так далеко.

На галечниковой косе

Из пустыни мы попали в непроходимые тугайные дебри: облепиха, шиповник, джингиль, ивы так тесно переплелись, что заслонили небо. Ветви цепляются за одежду, ноги путаются в ползучих растениях. И всюду колючки. Ни к чему нельзя притронуться, чтобы не наколоться. А тропинка ведет куда-то прямо вперед. Она хорошо протоптана, наверное, оленями, кабанами, да зайцами. Среди полной тишины неожиданно, с невероятным шумом и громкими криками взлетают фазаны. Невольно вздрагиваешь и долго не можешь прийти в себя. Иногда колючие заросли заставляют ползти на четвереньках. Иначе невозможно. Невольно думается о том, что далекий предок человека стал ходить прямо, только когда вышел из густых лесов на степные просторы. Мне, идущему впереди, достается больше всех. Руки исцарапаны, одежда во многих местах изодрана. Скоро ли конец? Лучше о нем не думать, а пробираться вперед, осторожно раздвигая перед лицом заросли.

И вдруг все кончилось. Сразу, внезапно! Перед нами тихая проточка, большая галечниковая коса. И свет, много солнечного света. Неспеша струится прозрачная зеленоватая вода, над ней застыли густые ивы… Сверкают окатанные камни самой разной, самой причудливой расцветки. Поближе к воде песок в следах. По самой кромке отпечатал когтистые лапы барсук, прошлась парочка оленей и всюду крестики следов фазанов: тут их давнишний водопой. Везде и всюду по косе бегают маленькие темные муравьи. Как будто, это формика куникулярия. Только очень уж крохотные и темные. Где их муравейник? А вот и дырочка-вход ведет под камешек. Под ним несколько куколок, около десятка таких же темных малышей-рабочих и большая грузная самка. Странный муравейник. Конечно, зачаточный. И еще такой же рядом… Всюду, едва ли не через каждый метр, крохотные муравейнички. Сколько же их здесь, на галечниковой косе? Наверное, несколько сотен!