Дражайшая мама!
Невозможно описать, как осчастливило нас твое последнее письмо; новости такие радостные, что мы и смеялись и плакали над ними. Как добр мистер Брук и как это удачно сложилось, что дела мистера Лоренса так долго удерживают его возле тебя, ведь он так полезен и тебе и нам. Все девочки – чистое золото. Джо помогает мне шить и настаивает на том, чтобы одной делать всю тяжелую работу. Я, вероятно, боялась бы, что она переутомится, если бы не была уверена, что этот «приступ добродетельности» долго не продлится. Бесс исполняет свои обязанности пунктуально и никогда не забывает того, что ей говорят. Она печалится об отце и выглядит задумчивой, оживляясь только за своим пианино. Эми прекрасно меня слушается, и я уделяю ей много внимания. Она сама расчесывает волосы, и я учу ее обметывать петли и штопать чулки. Она очень старается, и я думаю, что ты будешь довольна ее успехами, когда вернешься. Мистер Лоренс заботится о нас, как старая наседка, по выражению Джо. Лори тоже очень добр и приветлив. Он и Джо стараются не давать нам унывать, но иногда мы очень грустим и чувствуем себя сиротами от того, что ты так далеко. Ханна – просто святая; она совсем не ворчит и всегда называет меня «мисс Маргарет», как, разумеется, и должно быть, и относится ко мне с уважением. Мы все здоровы и заняты делом, но очень хотим, днем и ночью, чтобы ты вернулась. Передай мой сердечный привет папе.
Вечно твоя
МегЭта записка, написанная красивым почерком на надушенной бумаге, представляла собой полную противоположность следующей, небрежно и наспех нацарапанной на большом листе тонкой заграничной бумаги, украшенном кляксами и всевозможными росчерками и завитушками: