Маленькие женщины

У Роба выросли четыре небольшие тыквочки и одна огромная тыква. Настоящая «громадина», как говорили все: вы не поверите, но на ней могли разом усесться два малыша. Она, похоже, без остатка впитала всю благодать маленькой грядки, весь лившийся на нее солнечный свет и теперь лежала огромным золотистым шаром, будто предсказывая, сколько из нее получится тыквенных пирогов. Робби так гордился своим великанским овощем, что приводил всех на него посмотреть, а когда начались заморозки, каждую ночь накрывал его старым одеялом, подтыкая так, будто тыква была его любимым дитятей. Когда пришла пора ее снимать, малыш никому не позволил к ней прикоснуться и едва не надорвал спинку, катя ее в сарай в своей маленькой тачке, – спереди впряглись Дик и Долли, чтобы помочь подняться вверх по склону. Мама пообещала Робби, что именно из этой тыквы сделают пироги на День благодарения[327], и намекнула, что у нее родился план, как увенчать эту отменную тыкву и ее владельца славой.

Бедолага Билли посадил огурцы, но, на беду, выполол их, оставив всю мокрицу. Эта незадача сильно его расстроила минут на десять, а потом он про нее забыл и посадил горстку блестящих пуговиц, которые до того собрал, – в бедной его головке, видимо, родилась мысль, что это деньги, теперь они дадут урожай и монеток у него будет не меньше, чем у Томми. Никто ему не мешал, на своей грядке он мог вытворять что вздумается – и выглядела она так, будто на ней приключилось несколько землетрясений. Когда пришел срок снимать урожай, Билли не снял бы ничего, кроме камушков и сорняков, но добрая старая Ася повесила полдюжины апельсинов на торчавшее из грядки старое дерево. Билли очень обрадовался, и никто не стал портить ему удовольствие от маленького чуда, сотворенного состраданием, в результате которого на иссохших ветках появились дивные плоды.

У Тюфяка много вышло незадач с его арбузами и дынями: ему не терпелось их попробовать, поэтому он устроил себе одинокое пиршество еще до того, как они созрели, после чего у него так разболелся живот, что дня два казалось – он вообще никогда и ничего больше не будет есть. Впрочем, Тюфяк сдюжил, но вот первую свою канталупу подал к столу, не откусив ни кусочка. Дыни были отличные – росли они на солнечном склоне и поспевали очень быстро. Последние и самые лучшие все еще лежали в борозде, и Тюфяк объявил, что продаст их одному из соседей. Мальчики расстроились – они рассчитывали полакомиться сами – и свое неудовольствие выразили доселе невиданным способом. Однажды утром Тюфяк отправился посмотреть на три своих отличных арбуза, оставленных на продажу, и, к ужасу своему, обнаружил, что на зеленой корке белыми буквами вырезано слово «ХРЯК». Тюфяк страшно рассердился и помчался к миссис Джо жаловаться. Она выслушала, утешила его, а потом сказала:

– Если хочешь им отплатить тем же, я тебя научу, вот только от продажи придется отказаться.

– Я не против. Отлупить всех у меня не получится, но должен же я как-то отплатить этим злодеям, – проворчал Тюфяк, все еще пылая гневом.

Дело в том, что миссис Джо знала почти наверняка, кто устроил эту шутку, потому что накануне вечером заметила в уголке дивана три подозрительно сблизившиеся головы. А когда оказалось, что все три головы кивают, хихикают и перешептываются, опытная женщина сразу сообразила, что затевается какая-то каверза. Лунная ночь, шорох старой вишни под окном у Эмиля, порез на пальце у Томми – все это подтвердило ее подозрения, и, слегка приглушив гнев Тюфяка, она попросила его принести изуродованные арбузы к ней в комнату и не говорить никому ни слова. Тюфяк повиновался, и трое проказников сильно удивились, поняв, что их шутка не вызвала никакой реакции. Это было не по правилам, а когда арбузы просто исчезли, они и вовсе опешили. Тревожило их и миролюбие Тюфяка – он выглядел еще более пухлым и безобидным, чем обычно, и посматривал на них с видом безмятежного сочувствия, что сильнейшим образом их озадачивало.

Что к чему, они выяснили за обедом: месть Тюфяка оказалась страшной, потому что их шутка против них же и обратилась. Когда доели сладкое и подали фрукты, вошла Мэри-Энн, прыская от смеха, и внесла крупный арбуз. За ней последовал Сайлас со вторым, а Дан внес третий. Арбузы расставили перед тремя провинившимися, и на гладкой кожуре они прочитали дополнение к их собственному творчеству: «Кто это сделал, тот и есть ХРЯК». Прочитали это все, стол едва не рухнул от хохота, ибо шутку эту шепотом обсуждали по всему дому и все поняли суть продолжения. Эмиль, Нед и Томми не знали, куда глаза девать, и дружно лишились дара речи. Им хватило ума расхохотаться вместе с остальными, нарезать арбузы и раздать ломти по кругу, добавив – и с этим все согласились, – что Тюфяк очень остроумно отплатил им добром за зло.

У Дана своей грядки не было – сперва он был в бегах, потом хромал, – поэтому он по мере сил помогал Сайласу, колол дрова для Аси и так старательно следил за лужайкой, что у миссис Джо перед домом всегда были гладкие дорожки и тщательно подстриженная трава.