Маленькие женские тайны

Ришар предлагал еще помощь — любую, какая только была в его силах — но Томми отказался: дальше это становилось уже делом контрразведки.

К тому времени, как Клодин позвонила, и его сотовый телефон, и их домашний телефон уже прослушивался. И за два часа, которые похитители дали Томми, чтобы доехать до фабрики, туда же скрытно подобрались и сотрудники контртеррористического подразделения.

Все дальнейшее она видела своими глазами — как правильно сказал Перселл, блестящий пример хорошо спланированной операции…

…Танк появился внезапно — тяжелый, лязгающий гусеницами, выкрашенный в противный грязно-зеленый цвет.

Они с Томми шли по пустынному пляжу, собираясь осмотреть какие-то видневшиеся вдали развалины, когда он возник непонятно откуда и поехал за ними чуть ли не по пятам.

— Давай уйдем отсюда! — испуганно оглядываясь, предложила Клодин.

— Ты что, — безмятежно улыбнулся Томми, — это же твоя новая машина! Видишь, даже цвет твой любимый, зеленый! — махнул танку рукой, как собаке: — Бэзил, Бэзил, пойди сюда!

Танк залязгал гусеницами, надвигаясь на них.

«Нет, это сон!» — быстро сказала себе Клодин, замотала головой, как всегда, когда хотела проснуться — и действительно проснулась.

Тихо, темно… рядом сонно дышит Томми…

Что за бред! Какой еще Бэзил!!! И с чего это Томми взял, что она любит зеленый цвет?!

Господи, приснится же такое!

Она еще раз для верности помотала головой и повернулась на другой бок. И, уже погружаясь снова в сон, вдруг услышала, как где-то неподалеку негромко, но отчетливо лязгнули гусеницы.

Что за черт?!

Клодин вскинула голову: звук был не во сне, наяву. Огляделась — сквозь неплотно задернутую занавеску в окно пробивалась полоска голубоватого света — то ли луна, то ли фонари в парке…

Все как обычно… Но ведь что-то же лязгнуло?! Может, на улице?

В следующий момент она проснулась окончательно, осознав, что яркая светящаяся точка в нескольких футах от нее — это не отблеск уличного фонаря, а замочная скважина двери в библиотеку.

Свет — в библиотеке? В такое время?

Светящееся пятнышко вдруг на секунду померкло, словно с той стороны двери кто-то прошел.

Клодин вылезла из-под одеяла и подкралась к двери, присела и заглянула в скважину.

Первым, что она увидела, была Арлетт. В джинсах и белой футболке, девчонка стояла у стола и разговаривала с кем-то, кто был вне поля зрения Клодин.

С кем это, интересно — с Бруком, что ли?

Долго ждать ответа ей не пришлось — рядом с француженкой внезапно показалась высокая фигура в черном. Клодин обмерла, не веря собственным глазам: это был тот самый молодой ирландец, последний из похитителей! Без пальто, в черных брюках и свитере — но он, точно он!

Но что он делает в их квартире?!

Выяснять времени не было.

Клодин вскочила и кинулась к постели; дернула Томми за плечо, позвала шепотом:

— Томми!

Она ожидала, что он мгновенно вскинется, но он продолжал спать.

— Томми! Томми! — потрясла сильней. — Ну Томми же!

Он застонал и открыл глаза.

— Томми, послушай! В библиотеке… в библиотеке чужие! — шепотом выпалила она. — Там… тот самый, в черном пальто… и Арлетт…

Глаза Томми закрылись, зато приоткрылся рот, из которого раздался всхрап. Голова качнулась набок.

— Томми, ну что ты! — в отчаянии Клодин сгребла его за оба плеча и затрясла что есть мочи.

Не открывая глаз, он застонал и вяло попытался отпихнуть ее; стоило отпустить, как повернулся на бок.

— Что с тобой, Томми?! — спросила она, чуть не плача. — Ну что с тобой?!

На самом деле она уже понимала, что он чем-то одурманен. И так же ясно было, что без Арлетт тут не обошлось — никто, кроме француженки, не мог подсыпать ему в еду какую-то гадость.

— Ну Томми же! — в последний раз, уже безнадежно, позвала Клодин. И потянулась к его тумбочке.

Пистолет лежал на месте — в верхнем ящике, куда Томми всегда клал его на ночь.

Когда-то он показывал ей, как им пользоваться, и она запомнила. И, взяв в руку тяжелую, удобно легшую на ладонь рукоятку, почувствовала неожиданное облегчение: хоть что-то в доме так, как должно быть!

Когда впоследствии ее спрашивали, почему она сразу не вызвала полицию, Клодин честно отвечала «Не знаю». Почему-то в тот момент мысль о полиции ей действительно в голову не пришла — может быть, из-за фантасмагоричности всего происходящего.

Зажечь свет она не решилась, чтобы не спугнуть преступников — нащупала на кресле халат, натянула его и, стараясь ступать бесшумно, вышла в коридор.

Дверь в библиотеку была прикрыта, в холле горел тусклый свет — обычно там на ночь оставался включенным ночник, домик из мыльного камня.

Клодин сделала несколько шагов и остановилась, только теперь вспомнив: Брук и Перселл — они ведь тоже здесь, в квартире! И кто-то из них, по идее, должен спать в холле!

Со вспыхнувшей надеждой она на цыпочках бросилась в холл — Брук действительно лежал на диване, укрытый пледом.

Она встряхнула его за плечо, шепотом позвала:

— Дэви! Дэви!

Голова Брука мотнулась в сторону, и Клодин с ужасом увидела темное пятно на подушке — на том месте, где был его затылок. Коснулась кончиками пальцев — теплое, липкое…

Вот оно как…