Маленький, большой

— Что такое? — Джордж проворно оглянулся.

— Бред, — сказал Оберон. — Не может этого быть.

Фред, шагавший впереди, махнул им рукой из-за угла. Джордж находился между Фредом и Обероном, переводя взгляд то на одного, то на другого.

— Вперед, давай, — позвал Джордж.

Это будет трудно, очень трудно, думал Оберон, нехотя следуя за ним; приспособиться к этому будет труднее, чем к пропущенным страницам в книге или к прежним алкогольным неприятностям. И все же навыки, приобретенные в бесконечных попойках, — умение разнуздаться, отбросить стыд и устроить публичное представление, не задавать вопросы об обстоятельствах или, по крайней мере, не удивляться, если не найдешь ответов, — эти навыки были всем, что имел Оберон, всем полезным грузом, который он мог привнести в экспедицию. Даже и с этим оснащением он едва ли надеялся дойти до конца, с пустыми же руками, думалось Оберону, он даже не сумел бы выйти из дома.

— Слушайте, подождите, — сказал он, поворачивая вслед за остальными и спускаясь в глубины метрополитена. — Сбавьте ход.

Что, если ему не зря было ниспослано это ужасное время, этот тренировочный период; если целью было, чтобы теперь он, битый непогодой, мог выжить в этой буре различий, торить себе путь среди этого темного леса?

Нет. Это Сильвия направила его на нынешнюю тропу, а вернее — отсутствие Сильвии.

Отсутствие Сильвии. А что, если отсутствие Сильвии, а ранее того — присутствие Сильвии в его жизни и даже — бог мой! — сама ее любовь и красота были частью плана, направленного на то, чтобы сделать его пьяницей и дать те самые навыки, обучить мастерству следопыта, на годы заточить его на Ветхозаветной Ферме, где он, сам того не зная, ждал новостей, ждал, когда придет Лайлак с обещаниями, правдивыми или ложными, которые вновь раздуют пламя в золе его сердца, — и весь этот план они задумали исключительно в своих интересах, не принимая в учет ни его, ни даже Сильвии?

Ну ладно, если предположить, что это была не ложь, Парламент будет созван и там он Как-то сойдется с ними лицом к лицу, тогда он хотел бы задать им вопрос-другой и получить ответы. Кстати, неплохо бы найти Сильвию; он припас для нее несколько неприятных вопросов относительно ее роли в этом деле — чертовски неприятных вопросов, вот только бы ее найти. Только бы, только бы ее найти.

Думая об этом, Оберон заметил, как с последней ступеньки рахитичного эскалатора спрыгнула светловолосая девушка в голубом платье, показавшаяся в полутьме ярким пятном.

Она обернулась и (убедившись, что они ее видят) обогнула столб с прикрепленным на нем плакатиком: «ПРИДЕРЖИВАЙТЕ ШЛЯПЫ».

— Думаю, нам туда, — крикнул Джордж. Когда троица готовилась побежать вниз, в тоннеле загрохотал поезд и поднявшийся ветер едва не сорвал с них шляпы. Но их руки оказались проворней. — Верно? — удерживая рукой шляпу, крикнул Джордж поверх анфилады вагонов.

— Угу. — Фред тоже прижимал к голове шляпу. — Это самое я как раз и собирался сказать.

Троица двинулась вниз. Оберон следовал за Джорджем и Фредом. Правдивыми или обманными были обещания, все равно выбора у него не было, и им, конечно же, это было известно, ибо кто еще, кроме них, с самого начала наложил на него это заклятие? С ужасающей ясностью Оберон представил себе, как все обстоятельства его жизни, включая и эту грязную подземку, и эту лесенку, выстраиваются в единую цепочку, и нет ни одного, остающегося вне ее. Они брались за руки, срывали с себя маски, хватали его за горло, трясли, трясли, трясли, пока он не пробудился.

Фред Сэвидж возвращался из леса с вязанкой хвороста для костра.

— Куча народу собралась, — удовлетворенно заметил он, подкладывая хворост в золу. — Куча народу.

— Правда? — спросил Джордж с некоторой тревогой. — Дикие звери?

— Может быть. — Белые зубы Фреда светились. В шапочке и пончо он выглядел совсем старым и бесформенным, похожим на мудрую древнюю жабу в лужице на пне. Джордж и Оберон наклонились чуть ближе к слабому огню, насторожили слух и начали вглядываться в кромешную тьму.

Семейное дело

От речного берега, куда привез их паром, они успели углубиться в лес совсем немного: спустилась тьма, и Фред Сэвидж предложил сделать привал. Еще когда серая от старости, скрипучая лодка скользила вдоль канатов вниз по течению, они наблюдали, как красное солнце садилось за большими, пока безлистными деревьями, как подлесок сначала разорвал его в малиновые куски, а потом поглотил полностью. Зрелище было устрашающее и странное, однако Джордж сказал:

— Кажется, я тут уже был. Раньше.

— Да что ты? — удивился Оберон. Они сидели вместе на носу. Фред, скрестив ноги, расположился на корме и делал какие-то замечания древнему-предревнему паромщику, который в ответ не произносил ни слова.