Маленький, да удаленький

Тетя — мать Хенна — совсем не была уверена, что именно так все и обстоит. Она даже склонялась к мысли, что зачинщиком драки был Фомка. Но поскольку шпоры петуха Пеэтера представляли для Фомкиных глаз большую опасность, чем собачьи клыки для петушиных перьев, она решила драчунов разогнать. Ногой отпихнула Фомку, а петуха, схватив за шкирку, закинула в куричью загородку.

— Чтоб ты больше не лез в куриное корыто! — погрозила она пальцем Фомке. — Глупая собака, чего там тебе вынюхивать!

Фомке и самому было стыдно за свой проступок. И правда, нечего было лезть туда, где эти квочки зерно клевали. Прижав уши, он понуро уселся у забора. Сидел и недоумевал, как это куры съели то, с чем собака никак не могла управиться. Его удивляло и то, что корова и лошадь ели траву, однако он потом привык к этому. Теперь ему придется привыкнуть к курам и петуху. А смириться с петухом значило оставить его в покое. Так Фомка и сделал.

Но с чем он так и не мог смириться, так это с тем, что старый толстый боров, придя к пруду, мутил воду и спокойно укладывался в грязной луже полежать. Фомка считал, что это было слишком. Сам он свою шерстку содержал в постоянной чистоте, вылизывая ее до блеска. Да и кошка и куры не залезали в грязь просто так, за здорово живешь. При виде старой чумазой свиньи у Фомки шерсть вставала на загривке дыбом, и он опять не сдержавшись, лаял на это неопрятное существо. Как можно расхаживать в таком одеянии, если ты хоть капельку уважаешь себя и других! Да к тому же еще довольно добродушно похрюкивать! Словно возиться в мутной луже бог весть какое удовольствие.

Однажды, когда Фомка, с осуждением урча, наблюдал, как толстый боров барахтается в грязи, тот повернулся к нему и очень серьезно сказал:

— Кто себя не чешет, у того кожа запаршивеет и паразиты заведутся. Чего попусту разоряешься? И тебе не мешало бы разок искупаться.

— Но ты ведь не чешешь и не чистишь себя, ты просто возишься в грязи! — протявкал Фомка в ответ.

— Именно, именно. Тогда солнце не сожжет спину и паразиты не заведутся. Ты, смотри, от смеха заходишься, а у самого блохи в шерсти!

Тут Фомок-Дружок умолк. Ведь боров говорил правду. Сколько он себя ни чесал, все равно блохи заползали ему в шерсть. Свинья с ними может справиться, а вот он — нет! Гонимый любопытством, он отважился обнюхать лужу, в которой наслаждался боров. Какая отвратительная была там вода! Он бы туда ни за что не ступил! Края у ямы были так сглажены, что Фомка заскользил на глинистом склоне и вдруг наполовину оказался в мутной жиже. Разумеется, он тут же выкарабкался из лужи. Фомка стал отряхиваться и сучить ногами, так что шерсть вскоре подсохла, но на ней остался слой затвердевшей грязи. А когда его увидел Хенн, то без долгих разговоров схватил за шиворот и понес обратно к пруду. Помыл его там и прополоскал, а потом легонько подтолкнул на глубину. Фомка и пискнуть не успел, как его кривые с белым кантиком лапы стали загребать воду.

— Ну, Фомок-Дружок, вымойся дочиста! — крикнул ему с берега Хенн.

Разумеется, пес и не собирался мыться. Мало того, он даже рассердился на Хенна и решил плыть к другому берегу. Хоть вода была теплая и Фомке ничего не стоило барахтаться в ней, он не понимал, зачем Хенн заставляет его купаться так долго.

Пес старательно перебирал лапами и вскоре почти добрался до противоположного берега. А Хенн уже был там. Когда Фомка попытался выбраться, Хенн развернул его и сказал:

— Плыви, плыви, Фомок-Дружок, чище будешь!

Ах так! И Фомка поплыл обратно через пруд. А Хенн опять ждал его на берегу. Теперь Фомка и не думал причаливать. Он сам развернулся, завизжал и залаял. Фомка лаял, а Хенн бежал вдоль берега. Обоим было весело.

Потом Хенн схватил прутик, поплевал на него, бросил в воду и приказал Фомке принести его. Фомке не хотелось этого делать. Тогда Хенн зашел в воду, взял палочку за один конец и стал дразнить Фомку. Тот уцепился за нее зубами. Теперь они выбрались на берег уже вместе. Там Анни причесала пса большим железным гребнем. Это приятно ободрило Фомку. Хенн протянул ему кусочек сепика, намазанный маслом. Как это было вкусно после купания! Фомка разом проглотил хлеб. Потом он баловался с детьми, они даже устали от него. Тогда Фомка, чтобы высушиться, бросился огромными прыжками прочь от них по высокой траве. Дети сочинили про Фомку стишок:

Озорничал, вокруг носился,
Все играть с нами просился.

Так Фомка научился прыгать в воду и доставать палочку. Играя, он понял, что вода не настолько неприятна, как ему показалось сначала. С того времени он всегда первым прыгал в воду, как только дети отправлялись купаться. Иногда он ходил плавать один. Возвращался оттуда словно вихрь — каждый должен был видеть: Фомка ходил выводить блох. Он был проворный малый и каждый день чему-нибудь учился.