Маленький домик в Больших Лесах

Голос у папы был ничуть не сердитый. Он посадил Лору к себе на колени и крепко ее обнял. Лора прижалась головой к папиной груди, папина длинная борода почти совсем закрыла ей глаза, и сразу все опять стало хорошо.

Лора рассказала папе, как было дело, и спросила:

— Ты тоже думаешь, что золотистые локоны лучше коричневых?

Взглянув на Лору своими блестящими голубыми глазами, папа ответил:

— Но ведь у меня тоже коричневые волосы.

Лора об этом не подумала. Волосы у папы были коричневые, и борода тоже была коричневая, и Лора поняла, что коричневый цвет тоже очень красивый.

Но она все равно радовалась, что Мэри пришлось одной собирать щепки.

Летними вечерами папа ничего не рассказывал и не играл на скрипке. Летние дни были очень длинные, папа с утра до вечера работал в поле и очень уставал.

У мамы тоже было много работы. Лора с Мэри помогали ей полоть грядки, кормить телят и кур. А еще они собирали яйца и помогали маме варить сыр.

Сыр начинали делать, когда в лесу вырастала высокая густая трава и коровы давали много молока.

Когда сыры созревали, они покрывались твердой коркой. Каждый сыр мама завертывала в бумагу и укладывала на верхнюю полку в кладовке. Теперь оставалось только их съесть.

Мэри и Лора очень любили смотреть, как мама делает сыр. Они с удовольствием лакомились творогом, который скрипел на зубах... и кусочками сыра, которые мама срезала с больших круглых желтых сыров, прежде чем завернуть их в полотно.

Пока сыр не созреет, он называется зеленым.

— Некоторые люди думают, что луна сделана из зеленого сыра. — сказала мама.

Свежие сыры и вправду были точь-в-точь как круглая луна, когда она поднимается над верхушками деревьев, но тоже желтые, а вовсе не зеленые.

— Сыр называется зеленым, потому что он еще не созрел,— объяснила мама.

— Неужели луна и взаправду сделана из сыра? — удивилась Лора.

— Внешность обманчива, — засмеялась мама и объяснила девочкам, что луна — это маленький мертвый мир, где очень холодно и ничего не растет.

В первый день, когда мама еще только начала делать сыр, Лора потихоньку от нее попробовала сыворотку. Мама обернулась, увидела Лорину кислую мину и рассмеялась, а вечером рассказала папе, что Лоре не понравилась сыворотка.

— Ничего, — сказал папа, — от маминой сыворотки ты не умрешь, а вот старик Граймз умер из-за сыворотки.

Лора стала приставать к папе, чтобы он рассказал про старика Граймза, и, хотя папа очень устал, он вынул из футляра скрипку, заиграл и запел:

Наш старый Граймз, он мертв, увы.
Но в сердце — как живой.
Всегда в застегнутом пальто —
И летом и зимой.

Готовя сыр, его жена

Все сливки снять старалась.
А Граймзу доставалось то,
Что лишним оставалось.

Вот так он жил и не скорбел.

Но западный с востока
Однажды ветер налетел —
и Граймз ушел до срока

— Дело в том, — объяснил папа, — что миссис Граймз была старая злая грымза. Она снимала с молока все сливки до последней капельки, и старик Граймз так отощал, что его унесло ветром. Бедняга просто умер с голоду.

Потом папа взглянул на маму и добавил:

— Раз ты здесь, Каролина, никто из нас с голоду не умрет.

— Конечно нет, — согласилась мама. — Разве мы можем умереть с голоду, когда ты все время о нас заботишься?

Папа был очень доволен. Все кругом было так славно — стоял тихий теплый летний вечер, двери и окна были широко открыты, посуда, которую мама мыла, а девочки вытирали, весело позвякивала Папа уложил скрипку обратно в футляр и, улыбаясь, стал что-то насвистывать. Через некоторое время он сказал:

— Завтра пойду к Генри и возьму у него большую мотыгу. Пни на пшеничном поле пустили свежие побеги, и они уже выросли мне по пояс. Надо смотреть в оба, а не то все кругом опять зарастет.

Рано утром папа отправился к дяде Генри, но вскоре прибежал обратно, быстро запряг лошадей в фургон, бросил туда топор, две большие бадьи и котел, в которых мама стирала и кипятила белье, а также все деревянные и жестяные ведра, какие только нашлись во дворе.

— Не знаю, Каролина, может, они и не понадобятся, но будет обидно, если все не влезет.

— Зачем они тебе? Зачем они тебе? — подпрыгивая от волнения, спрашивала Лора

Папа нашел колоду с пчелами,— сказала мама,— и, может быть, привезет нам меду.

К полудню папа вернулся Лора его давно уже поджидала и, как только он остановился у сарая, помчалась к нему. Но заглянуть в фургон она никак не могла.

— Каролина! — крикнул папа. — Иди сюда, возьми у меня ведро с медом, а я распрягу лошадей.

Мама, очень разочарованная, подошла к фургону и сказала:

— Ну что ж делать, Чарльз. Одно ведро все же лучше, чем ничего.

С этими словами она заглянула в фургон, ахнула и всплеснула руками, а папа засмеялся.

Все ведра были полны золотистых медовых сотов! Обе бадьи и котел тоже были заполнены доверху.