Маленький друг

— Господи, это ужасно. Я не знаю, что делать. Сможете ли вы простить нас? Сейчас, подождите минутку, я найду Эдит…

Тэт исчезла внутри. На крыльце возобновились разговоры. Кто-то из гостей сказал негромко, но внятно:

— Наверное, ей надо дать немножко денег…

Харриет вспыхнула. Она не знала, как поступить. По идее, ей следовало пойти и встать рядом с Одеон, этого наверняка хотела бы Либби, но сама Одеон выглядела так неприветливо, словно ей это было бы неприятно. Внезапно дверь резко распахнулась и на крыльцо вылетела Алисон. С судорожными рыданиями она бросилась к Одеон и крепко обняла ее. Хилли вскочил с качелей и вытянул шею, чтобы лучше видеть, что происходит на крыльце.

Дверь в очередной раз распахнулась, и на пороге появилась Эдди.

— Алисон, как ты себя ведешь? А ну марш в дом! — скомандовала она сурово, хватая девочку за плечо. — Что я тебе сказала, а?

Но Алисон вскрикнула, вырвалась, сбежала по ступенькам крыльца, пронеслась как вихрь по двору и исчезла в сарае с инструментами. В сарае что-то прогрохотало, потом стихло.

— Да-аа, — протянул Хилли, изумленно глядя вслед Алисон. — У твоей сестры точно не все дома.

С крыльца до них долетел ясный, громкий голос Эдди:

— Одеон, мы так рады, что вы зашли к нам. Пожалуйста, проходите в гостиную.

— Нет, благодарю покорно. Не хочу я вам мешать, мэм.

— Не говорите глупости! Мы очень рады вам!

Хилли посмотрел на Харриет. Ее лицо выражало какую-то доселе неизвестную ему эмоцию, что-то среднее между отвращением и смущением, и выглядело это так неприятно, что Хилли сказал резко:

— Ммм, пожалуй мне пора домой…

Харриет ему не ответила, он развернул плечи, выпятил грудь, сунул руки глубоко в карманы шортов и пошел прочь, нарочно волоча по земле ноги, чтобы казаться более крутым.

Харриет гневно смотрела в землю. Она слышала, что на крыльце речь шла о завещании Либби.

— Где оно? — спрашивала Одеон.

— Не волнуйтесь, мы очень скоро с этим разберемся, — говорила Эдди, беря Одеон под руку и пытаясь увести ее в дом. — В понедельник мы с юристом, мистером Вентвортом, пойдем в банк и…

— Не надо мне никаких юристов, — говорила Одеон жестко и холодно. — Миз Либби мне обещала. Говорила мне так: ежели что со мной случится, так пойди и посмотри в моем кедровом сундучке. Там для тебя приготовлен конверт. Ты пойди и никого не спрашивай об этом.

— Одеон, мы пока не трогали ее вещи. В понедельник…

— Господь знает, что было, и я знаю, что было. Я-то знаю, что мне миз Либби обещала…

— Одеон, я не хочу это сейчас обсуждать. Вы получите то, что вам причитается по закону…

— Не надо мне ваших законов. Мне только надо то, что мне положено..

Харриет уставилась на полураздавленную створку мидии, которая валялась около садовой урны, украшающей небольшой садик Эдди, рядом с кустом чайных роз. Еще до рождения Харриет вся семья каждый год ездила отдыхать на Залив, после смерти Робина они туда не возвращались ни разу. Стеклянные банки, заполненные маленькими серыми ракушками, печально пылились у тетушек на полках. «Знаешь, — сказала ей как-то Либби, — они ведь морские создания, их магия на суше теряется». Она налила полную раковину воды и высыпала туда бесцветные створки. Харриет, стоя на скамеечке, чтобы достать подбородком до края (ей было года три, какой огромной и белоснежной казалась ей обычная кафельная раковина), в изумлении наблюдала за волшебным превращением: пыльно-серые, невзрачные половинки под действием воды расцвели всеми цветами радуги: от розового до перламутрово-зеленого, фиолетового, серебряного, черного! «Понюхай их, — сказала Либби, — так пахнет океан». И Харриет низко нагнулась к раковине и вдохнула резковатый запах океана, которого она никогда не видела, того океана, что так прекрасно описал Джим в «Острове сокровищ», — седой прибой, резкий крик чаек и белые паруса «Эспаньолы», трепещущие на ветру.

Говорят, что смерть — это счастливый берег. И действительно, на старых фотографиях Либби и Робин выглядели очень счастливыми, как мечта, как сон, где все собрались вместе — теперь уже навсегда.

Однако в действительности Харриет видела совсем другое — горестные крики Одеон, безликую массу любопытных гостей на крыльце, грязь и вытоптанную траву под ногами, треснувшую кирпичную кладку на садовой стене… В тот момент это казалось ей самым главным в жизни, и отчасти так оно и было.

Глава 7 Башня