Маленький друг

— Не знаю, — коротко бросила Харриет, стараясь побыстрее прошмыгнуть мимо матери. Ей было смертельно скучно, она то поднималась в комнату, бродила между кроватью и окном, играла с занавеской, то опять спускалась вниз. Прошатавшись так некоторое время, Харриет выбрала место в гостиной, где половицы были более или менее гладкими, села на пол и решила сыграть сама с собой в лото. Выкрикивая имена карточек, она пыталась попасть в тон монотонному пению Иды Рью, доносившемуся из кухни:

Моисей увидел камень, высеченный в скале…
Моисей увидел камень, высеченный в скале…
Моисей увидел камень, высеченный в скале…
Моисей увидел камень, высеченный в скале…

В коробке с лото Харриет нашла маленький мячик из упругого пластика, который прыгал выше настоящего резинового, и начала отбивать его от пола, считая при этом удары. Если мячик попадал на неровную поверхность доски, он норовил упрыгать в сторону, и пару раз она действительно его упустила. Ну вот, опять ускакал! В этот раз мячик попал на косо стоящую шляпку гвоздя, который был неплотно вбит в доску. Харриет прекрасно помнила этот гвоздь, поскольку много раз цеплялась за него босой ногой. А когда-то, ей было, наверное, года четыре, она решила прокатиться по паркету на попе, и гвоздь содрал ей все кружево со штанишек. С ее голубых штанишек из того симпатичного набора, на котором розовыми нитками были вышиты дни недели. Бедный гвоздь! Времена меняются, а он все торчит, как торчал, и ничегошеньки с ним не происходит. Даже тот магазин, где мать покупала ей одежду, «Детский уголок», давно закрылся, а гвоздь все торчит. Харриет, проходя мимо этого магазина, всегда приставляла руки к глазам и прижималась лицом к стеклу — в темном пустом помещении можно было разглядеть все стоявшие там странные, жутковатые детские манекены… Голые, загорелые, с пластиковыми волосами и равнодушными полуулыбками, они глядели на нее из темноты.

Иисус был тот камень, высеченный в скале…
Иисус был тот камень, высеченный в скале…
Иисус был тот камень, высеченный в скале…
Иисус был тот камень, высеченный в скале…

Ну надо же, сколько она может бить по мячу, не упуская его! Да она, наверное, могла бы стать чемпионкой Америки. Или даже всего мира! Харриет считала удары, выкрикивая цифры все громче и громче, поражаясь собственной сноровке. Какое-то время ей даже удалось себя одурачить и решить, что ей весело, но как бы она ни старалась, в глубине души ее не оставляло тоскливое чувство, что никому в мире нет дела до того, весело ей или нет.

Дэнни Ратклифф вздрогнул и очнулся от беспокойного сна. Последние недели он спал совсем мало, с тех пор как его старший брат Фариш начал изготавливать метамфетамин[4] в сарае, который он именовал своей «таксидермической лабораторией». Там Фариш делал на заказ чучела животных. Фариш не был химиком, но метамфетамин он производил вполне хорошего качества, так что денег его производство приносило вполне достаточно. Теперь он зарабатывал раз в пять больше, чем раньше, когда промышлял грабежами и автомобильными кражами. Правда, сейчас Фариш и думать забыл о своих старых занятиях. После выхода из клиники для душевнобольных он очень изменился — решил больше на дело не ходить, хотя все еще с удовольствием консультировал братьев, к вящему огорчению последних, ибо Фариш был, несомненно, самым талантливым из всех по части взлома сейфов, отмыкания замков и запутывания следов. Впрочем, братья не принуждали его «вернуться к семейным делам» — всем было понятно, что польза от Фариша на воле во много раз превышает тот вред, которому окружающие подвергались, общаясь с ним.

Гениальность идеи получения метамфетамина в условиях таксидермического бизнеса заключалась в том, что Фариш имел доступ к тем химикатам, которые обычным путем достать было довольно сложно. К тому же вонь от выделанных шкур и обработанных химическими составами чучел заглушала отчетливый запах кошачьей мочи, выделяющийся при изготовлении наркотика. Ратклиффы жили в лесу, достаточно далеко от дороги, но запах был настолько силен, что мог легко выдать их истинное занятие. За годы общения с производителями, наркодилерами и потребителями амфетамина Фариш наслушался разных историй, от банальных случаев, когда вредные соседи доносили в полицию на «вонючий притон», до непредсказуемых ситуаций, когда порывом ветра предательский запах заносило в открытое окно полицейской машины.