Маленький друг

Одум пьяно покивал, потом засунул руку в передний карман мешковатых джинсов и вытащил оттуда самую большую пачку денег, которую Хилли когда-либо видел. Все головы, как по команде, повернулись к нему. Одум шваркнул пачкой о бильярдный стол.

— Вот, глядите, последние деньги по страховке, — сказал он с пьяным благочестием, кивая на пачку. — И что я с ней сделаю, спросите вы? Пойду сейчас к этому придурку Рою Дайлу и верну назад свою машину. Мерзавец Дайл — забрал мою машину прямо со двора! Да я ему в морду швырну эти деньги, пускай отдает назад машину. Никто не смеет забирать мою собственность из моего же дома.

Одум еще раз стукнул пачкой об стол, потом с трудом запихнул ее назад в карман.

— Папуля, пойдем, а?

— Сейчас пойдем, доча моя, сейчас, вот только я еще разок сыграю со старым Фаришем. Слышишь, Фариш? Я ставлю твои четыреста и еще двести, что сейчас тебя сделаю!

Хилли услышал, как Дэнни Ратклифф с облегчением выдохнул.

— Ставка высокая! — бесстрастно сказал Фариш. — Кто разбивает?

— Ты! — с пьяным великодушием пробурчал Одум.

Фариш, не меняя выражения лица, достал из заднего кармана большой черный бумажник и отсчитал шестьсот долларов двадцатками, которые он положил на край стола.

— Это куча денег, дружок, — сказал Одум.

— Я не твой дружок, — резко сказал Фариш, — у меня только два дружка, вот этот, — он указал на бумажник, — и еще один, двадцать второго калибра. Без моих двух дружков тяжело бы мне в жизни пришлось.

— Папуля, — безнадежным голосом проканючила Лашарон, — ну пожалуйста!

— А ты куда уставился, говнюк?

Хилли подскочил. Дэнни Ратклифф возвышался над ним, злобно блестя своими серебряными глазами.

— Что, язык проглотил? Отвечай, когда с тобой разговаривают, мелочь вонючая!

Хилли оторопело смотрел в глаза Дэнни, не в силах вымолвить ни слова. Вдруг он услышал, как Лашарон сказала негромко, но очень ясно и четко:

— Он просто смотрел со мной книжки.

— Это правда?

Хилли, слишком испуганный, чтобы говорить, торопливо кивнул головой.

— Как тебя зовут, парень? — Это сказал своим грозным голосом Фариш, сверля Хилли единственным глазом.

— Хилли Халл! — не думая, выпалил Хилли и в ужасе закрыл себе ладонью рот.

Фариш сухо усмехнулся.

— Так-то, сынок, — сказал он, — никогда не говори больше того, что тебя заставили говорить.

— А, я, кажется, знаю этого выродка! — воскликнул Дэнни. — Отвечай, у тебя есть брат?

— Да, сэр.

— Сэр? Да как ты смеешь меня так называть? Да я тебя сейчас…

— Остынь, Дэнни, — суховато сказал Фариш. — Что плохого в том, что парень обучен хорошим манерам?

— Люди! — заявил Одум. — Или мы играем, или я пошел. У меня, знаете ли, дел невпроворот.

Но Фариш уже отвернулся от Хилли и нацелился на стол. С оглушительным треском он разбил шары. Первый шар покатился в лузу — хлоп!

Хилли бочком попятился к двери. «Не поднимай глаза, — сказал он себе, — только не смотри ни на кого». Он уже был близок к спасению, когда чья-то рука схватила его за шиворот и подтащила к прилавку. К своему ужасу, Хилли обнаружил, что до сих пор держит в руке экземпляр «Тайн дома скелетов». Он судорожно порылся в кармане, выуживая последнюю мелочь. Но продавец не смотрел на него. Все его внимание было сосредоточено на том, что происходило в зале.

Хлоп! Еще один шар упал в лузу, за ним еще и еще. Зрители замерли. Один из нефтяников громко сказал:

— Черт побери, кто говорил, что этот парень ничего не видит?

Хилли выскочил на улицу. Полуденное солнце обожгло ему глаза. Над городом висело жаркое марево, улица была пустынна и раскалена, как сковородка, но Хилли в панике бросился бежать прямо по ее середине. Только пробежав около километра, он вспомнил, что оставил свой велосипед совсем не там, а почти рядом с «Пул-Холлом». Тихо выругавшись себе под нос, он потрусил назад. Рубашка его промокла от пота, волосы прилипли к шее. Вбежав в аллею, где он спрятал велосипед, Хилли выкатил его из-под акации, вскочил в седло, но не смог попасть ногами на педали и поехал, отталкиваясь от земли ногами. В конце аллеи Хилли чуть не столкнулся с Лашарон Одум, которая, видимо, поджидала его там. Хилли остановился. Лашарон привычным движением подкинула малыша на бедре и посмотрела на мальчика взрослым и довольно недобрым взглядом. Что ей было нужно от него, Хилли не представлял, но боялся и слово вымолвить, а потому стоял перед ней, тяжело дыша.

Наконец Лашарон сделала шаг вперед и протянула руку.

— Дай мне смешную книжку, — сказала она.

Дрожащими руками он достал комикс из кармана и протянул ей. Однако прежде, чем Лашарон смогла ее взять, ее малыш протянул вперед свои грязные ручонки, крепко уцепился за книжку и вырвал ее из рук Хилли. Задумчиво глядя на Хилли, он поднес ее к лицу и засунул в свой измазанный рот, испытывая на прочность. Лашарон не сделала ни малейшей попытки отнять у малыша комикс. Наоборот, она нежно покачала его на бедре, строя ему глазки и повторяя сюсюкающим голосом:

— Ууу, мой маленький! Скажи, почему наш папуля плачет? А? — она поцеловала малыша в грязный ротик. — Почему наш папуля так горько плачет, а?