Маленький друг

А что случилось со Спасителем, когда он воскрес? Конечно, в Евангелиях это было описано как великая тайна, но все же почему люди никогда не пытались выяснить, что там произошло? Библия говорит, что Иисус восстал из мертвых, правильно? Ну и как же он восстал — только духом, а не плотью? Но нет, в том же Евангелии сказано про Фому Неверующего, который вложил свой перст в раны Иисуса. К тому же Иисуса видели идущим по дороге, а Мария Магдалина обнимала его вполне осязаемые ноги. И тело Спасителя исчезло из пещеры… Хорошо, ну а где это тело сейчас? Вознеслось на небо и живет там? И вообще, если Иисус так любил всех людей, почему же они до сих пор умирают, а тела их гниют в земле?

Когда Харриет было семь или восемь лет, она решила заняться черной магией и даже пошла в библиотеку поискать, что написано по этому поводу. Тогда она была до глубины души возмущена и разочарована тем, что даже самые «научные» книги по черной магии предлагали лишь дешевые трюки, вроде монетки, которую вынимаешь из уха собеседника. Она-то ожидала настоящего волшебства! В церкви, напротив витража с портретом Робина, размешался еще один витраж, изображавший воскрешение святого Лазаря. История бедного Лазаря действительно до сих пор не давала Харриет покоя. Как реально могло произойти это воскрешение? Ведь Лазарь пробыл в могиле целую неделю, и от его тела уже сильно воняло. Что же стало с этим его телом, покрытым струпьями и язвами? Они зажили или от него и дальше продолжало нести трупным запахом? Что он рассказал о той, проведенной в гробу неделе Иисусу и сестрам? Мог ли он после воскрешения жить дома, как обычный человек, или ему пришлось стать отшельником, как чудовищному творению Франкенштейна, поскольку никто не мог переносить его ужасного запаха и видеть его изуродованное трупным разложением лица? Она с раздражением думала, что, если бы она, Харриет, оказалась тогда на месте святого Луки, она бы уж описала эту поразительную историю гораздо подробней.

А может быть, все это сплошные россказни и никакого воскрешения не было вовсе? А если Иисус все-таки откатил камень и вышел из могилы живым, то почему же тогда ее брат не смог этого сделать? Почему?

Такие мысли преследовали Харриет как наваждение, но главной ее навязчивой идеей стало следующее: раз она не может вернуть брата, она должна, обязана, по крайней мере, выяснить, кто убил его.

Одним майским утром в пятницу, через двенадцать лет после смерти Робина, Харриет сидела на кухне Эдди, погруженная в чтение дневников капитана Скотта, написанных во время его последней трагической экспедиции в Антарктиду. Книга стояла на столе, прижатая с одной стороны локтем Харриет, а с другой — тарелкой с омлетом, который она рассеянно, но с аппетитом уничтожала. И она, и Алисон на неделе часто завтракали у Эдди — Ида Рью приходила к ним только в восемь утра, а их мать обычно на завтрак не употребляла ничего, кроме сигареты и бутылки пепси.

В тот день девочкам не надо было идти в школу, потому что уже начались каникулы. Эдди стояла у плиты, повязав на платье веселенький передник в белый горошек, и потряхивала на сковороде омлет для себя. Конечно, она вовсе не одобряла привычку Харриет читать за столом, но в то утро решила не связываться — иногда легче не заметить нарушения приличий, чем делать замечания каждые пять минут.

Омлет застыл, образовав красивую бледно-желтую горку, и Эдди, прихватив сковородку, пошла к серванту за тарелкой. По дороге ей пришлось переступить через лежащую на кухонном полу Алисон, издающую монотонные всхлипы.

Алисон лежала так уже почти двенадцать часов, поэтому Эдди притерпелась к ее нынешнему расположению. Поначалу она попыталась воздействовать на внучку, но когда поняла, что уговоры не подействуют, попросту перестала ее замечать. Она уже слишком стара, чтобы постоянно гасить чужие истерики, решила Эдди, к тому же она на ногах с пяти утра и, вообще, сыта этими детьми по самое горло.

Проблема заключалась в кошке Винни, любимице девочек, что лежала, тяжело дыша, в картонной коробке на полотенце рядом с головой Алисон. Неделю назад кошка перестала есть, а несколько дней назад начала жалобно мяукать, когда ее брали на руки. Тогда сестры принесли ее на осмотр Эдди.

Эдди прекрасно умела обходиться с животными, она была уверена, что, если бы в ее время девочкам разрешали заниматься медициной, из нее вышел бы талантливый ветеринар, а может быть, даже и врач. За свою жизнь она выходила бессчетное количество раненых, изголодавшихся и больных щенков и котят, выкормила десятки выпавших из гнезда птенцов, чистила раны и вправляла кости не только собственным питомцам, но всем нуждающимся в лечении животным, которых тащили к ней соседские дети, — не отказывала в помощи никому.