Маленький город

Он доделывал его год за годом: полотно, локомотивы, стрелки, вагоны, сигнализацию. Более мощные трансформаторы. И приступил к городу.

Строил он его весьма тщательно. Частичка за частичкой. Целый город вырос под его руками за долгие годы. Каждый раз, возвратившись из школы или с работы: клейка, резание, раскраска и доводка.

Теперь все полностью закончено. Почти закончено. Ему было 43 года, и город почти готов.

Хэскель обошел фанерный стол, его пальцы благоговейно потянулись к домам. Он потрогал миниатюрную лавку в разных местах. Цветочный магазин.

Театр. Телефонную компанию. «Сантехнику Ларсона».

Это — тоже. Там он работал. Его служба. Миниатюрная копия завода, скрупулезно выверенная до каждой детали…

Хэскель нахмурился. Джим Ларсон. Двадцать лет он отработал там, порабощенный, изо дня в день. Для чего? Чтобы видеть, как другие обходят его? Более молодые. Любимчики босса. Безотказные парни с яркими галстуками и в зауженных брюках, с широкими тупыми ухмылками.

Презрение и ненависть пробудились в Хэскеле. Лучшую часть своей жизни он отдал Вудланду. И никогда не был счастлив. Город всегда был против него. Мисс Мэрфи в школе. Однокашники в колледже. Служащие в отделах магазинов. Его близкие. Полицейские и почтальоны, водители автобусов и мальчишки-рассыльные. Даже его жена. Даже Мэдж.

С городом его ничто не связывало. Богатый, дорогой, он лежал неподалеку от Фриско, ниже полуострова за туманным поясом. Вудланд был чертовски перенаселен сливками среднего класса. Слишком много больших домов с газонами, хромированных автомобилей с дорогими креслами. Слишком душный и прилизанный. Столько, сколько он его помнил… В школе… На работе…

Ларсон. Сантехнические работы. Двадцать лет тяжкого труда.

Пальцы Хэскеля пробежали над крохотными зданиями, моделью офиса Ларсона. Он свирепо разломал его и сбросил на пол. Раздавил ногой, растерев кусочки стекла, металла и картона в бесформенную массу.

Боже, он был потрясен. Глядел на оставшееся, сердце дико колотилось.

Необычные чувства, безумные эмоции охватили его. Мысли, которых у него никогда не было прежде. Долго он смотрел на размятую своей туфлей массу.

То, что раньше было моделью «Сантехники Ларсона».

Он резко рванулся прочь. В трансе вернулся к верстаку и тяжело опустился на табуретку. Вытащил инструменты и материалы. Щелкнув, заработала электродрель.

Понадобилось несколько мгновений. Работал он быстро, спорыми искусными пальцами, Хэскель собирал новую модель. Рисовал, клеил, подгонял. Написал микроскопическую вывеску и поместил маленькую зеленую лужайку туда, где ей и надлежало быть.

Затем осторожно перенес новую модель на стол и приклеил капельками клея. Туда, где надлежало быть «Сантехнике Ларсона». Новое здание тускло отсвечивало, все еще влажное и блестящее, новой вывеской: «МОРГ ВУДЛАНДА».

Счастливый Хэскель потер руками. Офис «Сантехники» пропал. Он уничтожил его. Стер из памяти. Вышвырнул из города. Перед ним был Вудланд… без «Сантехники Ларсона». Но с моргом.

Глаза его засветились, губы судорожно дернулись. Его страсть к разрушению усиливалась. Он избавился от них. Мгновенным импульсом. За секунду. И это было так просто… на удивление легко.

Странно, раньше он и не помышлял о подобном.

* * *

Задумчиво потягивая из высокого стеклянного стакана ледяное пиво, Мэдж Хэскель сказала:

— Что-то творится с Верном. Я заметила это прошлым вечером. Когда он пришел домой с работы.

Доктор Пол Тайлер отсутствующе проворчал:

— Повышенная раздражительность. Чувство неполноценности. Уход из внешнего мира и погружение в себя.

— Но он становится несносным. Он и его поезда. Эти проклятые модели поездов. О боже, Пол! Знаешь ли ты, что у него в подвале целый город?

Тайлер был озадачен:

— В самом деле? Не знал об этом.

— Сколько я его знаю, он все время возится там с ним. Еще с детства.

Представьте себе взрослого мужчину, забавляющегося с поездами. Это… это отвратительно. Каждый вечер одно и то же.

— Интересно, — Тайлер почесал подбородок. — Он занимается этим непрерывно? И ничем другим?

— Каждый вечер. А вчера он даже не поужинал. Едва пришел домой и сразу спустился вниз.

Черты нахмурившегося лица Пола Тайлера разгладились. Напротив него сидела расслабившаяся Мэдж, пила свое пиво маленькими глоточками. Было два часа пополудни. День стоял яркий и теплый. Гостиная была привлекательна своей ленивой, спокойной обстановкой. Тайлер неожиданно вскочил:

— Давай поглядим на них. На модели. Не знаю, насколько далеко все это зашло.

— Ты в самом деле хочешь? — Мэдж откинула рукав своей зеленой шелковой пижамы и глянула на часы. — Он не приходит домой раньше пяти. — Она вскочила, поставила стакан. — Все в порядке, у нас еще есть время.

— Прекрасно. Идем вниз, — Тайлер подхватил Мэдж под руку, и они заспешили в подвал. Странное возбуждение захватило их. Мэдж включила свет в подвале, и они приблизились к большому фанерному столу, посмеиваясь и нервничая, словно расшалившиеся дети.

— Видишь? — сказала Мэдж, сжимая руку Тайлера. — Взгляни на это.

Потраченные годы. Вся его жизнь.

Тайлер медленно кивнул.