Маленький городок в Германии

– Все выглядит чертовски необычно, – пробормотал Краббе, по непонятным причинам хмурясь все больше.

– Что именно выглядит необычно?

– Он провел здесь всю ночь. Один. Пил, но не пьянел. Некоторое время играл с ребенком. С девочкой-гречанкой. Казалось, ему это доставляло удовольствие – возиться с малышкой.

Он сунул женщине монету, за что та радостно поблагодарила его.

– Я даже доволен, что мы с ним разминулись, – заявил Краббе. – В таком состоянии мерзавец мог стать для нас опасным. Он способен на все, если шлея попадет под хвост.

– Вы-то откуда знаете?

Краббе скроил гримасу при воспоминании.

– Видели бы вы его той ночью в Кёльне, – сказал он, глядя вслед удалявшейся официантке. – Господи, спаси и сохрани!

– Во время драки? Значит, там с ним были вы?

– Скажу вам одно, – продолжал твердить Краббе, причем говорил веско, от всего сердца. – Когда этот парень съезжает с катушек, от него лучше держаться подальше. Взгляните на это. – Он вытянул руку и раскрыл ладонь. На ней лежала деревянная пуговица – точная копия тех, что хранились в поцарапанной металлической коробке в Кёнигсвинтере. – Официантка подобрала это со стола. Подумала, что пуговица может ему еще понадобиться. И решила сохранить на случай, если он вернется, понимаете?

В дверь вошел Брэдфилд. Его лицо казалось напряженным.

– Как я понял, его здесь нет.

Все молчали.

– Вы настаиваете, что видели его?

– Никакой ошибки быть не могло. Уж извините, старина.

– Что ж, видимо, нам придется поверить вам на слово. А сейчас предлагаю вернуться в посольство. – Он посмотрел на Тернера. – Или, может, вы предпочтете задержаться? Если у вас еще остались версии, нуждающиеся в дальнейшей проверке. – Он оглядел помещение буфета. Лица присутствующих были обращены в их сторону. За стойкой бара хромированная кофеварка, за которой никто не присматривал, испускала струйки пара. Никакого движения. – Как я заметил, и здесь вы успели так или иначе наследить. – А когда они медленно шли к машине, Брэдфилд добавил: – Можете зайти в посольство, собрать свои пожитки, но к обеду вам следует покинуть здание. Если остались какие-то документы, доверьте их Корку, и они будут отправлены дипломатической почтой. Есть рейс в семь вечера. Воспользуйтесь им. Если свободных мест уже нет, отправляйтесь поездом. Но только убирайтесь.

Им пришлось подождать, пока Брэдфилд разговаривал с полицейским, показывая тому красное удостоверение. В его немецком языке проскальзывали английские интонации, зато грамматика была безукоризненной. Полицейский кивнул, отсалютовал, и они тронулись в путь. Все так же медленно вернулись они в посольство, пробиваясь сквозь угрюмую, потерявшую всякую цель толпу.

– Крайне необычное место нашел Лео, чтобы провести ночь, – пробормотал Краббе, но Тернер не слушал его, ощупывая пальцами в кармане ключ из серого металла, найденный в конверте какого-то официального государственного учреждения, и хотя им уже владело безнадежное ощущение человека, потерпевшего неудачу, продолжал гадать, какая все-таки дверь открывалась этим ключом.

Глава 13. Как трудно быть свиньей

Он сидел за столом в комнате шифровальщиков, так и не сняв плаща, упаковывая бесполезные трофеи, добытые в ходе расследования: армейскую кобуру, сложенную пополам гравюру, нож для бумаг с дарственной надписью от Маргарет Эйкман, ежедневник в синей обложке (для чиновников в ранге советника и выше), небольшую тетрадку для записи скидок на товары для дипломатов и потертую жестянку с пятью деревянными, одинакового размера пуговицами. Правда, теперь добавилась шестая пуговица и три сигарных окурка.

– Не беспокойтесь, – попытался утешить его Корк. – Он где-нибудь непременно обнаружится.

– О да, разумеется. Он же похож на ваши инвестиции в мечту о Карибах. Лео – всеобщий любимчик. Один на всех блудный сын – вот кто такой Лео. Мы все обожаем Лео, хотя он мог легко перерезать нам глотки.

– Имейте в виду: последнего слова он еще не сказал. – Корк сидел на раскладушке в рубашке с короткими рукавами, натягивая ботинки для прогулок. Повыше локтя он носил металлические пружинки, а рисунок на его рубашке напоминал рекламный плакат из лондонской подземки. – И это раздражает больше всего. Тихий, спокойный, но законченный подонок.

Машина вдруг застучала, и Корк посмотрел на нее с хмурым упреком во взгляде.

– Лесть, – продолжал он. – Этим искусством он овладел в совершенстве. Довел до уровня магии. А потому мог рассказать насквозь лживую историю, и ему верили, черт побери.

Тернер сложил все в папку для ненужных уже документов. На ней четко было написано: «СЕКРЕТНО. Подлежит уничтожению только в присутствии двух уполномоченных свидетелей».

– Мне нужно, чтобы это запечатали в пакет и отправили Ламли, – сказал он.

Корк оформил расписку в получении.