Маленький кусочек большой жизни

- Меня никто не спрашивал. Я хотел было все же поговорить с главным технологом, но потом здраво рассудил, в последнюю получку техотдел от цеха получил хорошую премию и навряд ли нам надо самим себя убивать.

- Хороши, нечего сказать.

- Юрий Андреевич, в моей цепи умозаключений нет самого важного доказательства, злополучная порошина исчезла, она же взорвалась.

- Пресс-форма то осталась.

- Вы опоздали. Вчера вечером, по приказу дирекции, спешно стали разбирать развалины цеха. Начали разбирать с шестого бокса и тут же остатки пресс-формы с металлоломом вывезли на свалку.

- Почему я не знал? А как же комиссия? Сначала надо было спросить ее.

- Спросили. Вчера ваш председатель комиссии дал добро на разборку цеха.

- Сволочь.

- Поосторожней. Я вас не узнаю, Юрий Андреевич.

- Извини, Миша. Мне надо все осмыслить, я пойду...

- Да-да.

Этот день я потратил в бухгалтерии и плановом отделе. Если бы не знакомые молодые женщины работающие там, навряд ли что получил. Копался в книгах, делал выписки, расчеты, набрал весьма добротный материал.

В аналитической лаборатории я сразу же нарвался на Любочку.

- Юрий Андреевич, я вас искала, - защебетала она, подскочив ко мне.

- Здравствуй, Любочка.

- Здрасте. Я провела анализ вашего порошка и знаете что нашла, следы фтористых соединений.

- Акт составила?

- А как же, все отдала на подпись Анне Павловне.

- Спасибо тебе, Любочка. Я сейчас иду к ней.

Начальница лаборатории не стала церемонится. Сразу передала мне акт.

- Юра, не знаю, что ты там выведешь из нашего анализа, но судя по всему дело уже закрывается. Мне сообщили, что в два часа у директора собирается комиссия, чтобы подвести окончательный итог.

- Я понял. Спасибо, Анна Павловна.

За длинным столом сидит с десяток человек. Председатель комиссии предоставил слово профессору Малинину, который и читает заключение...

- Таким образом, собранные факты подтверждают, что виной всему является человеческий фактор. Технолог цеха самопроизвольно изменил технологию прессования. Есть предположение, что ПАВ, при резком подъеме температуры, вступил в реакцию с компонентами пороха, разложился и стал активно действовать с металлом матрицы и пуансона...

Черт, да он же почти все знает, только причем здесь технолог цеха.

... - Последствия взрыва были бы гораздо меньше, если бы непогода. Северо-западный ураганный ветер отнес крышу бокса и верхнюю часть пресса на склад цеха. В результате произошла дополнительная серия взрывов, погубившая трех человек и нанесшая ранение четверым работникам цеха. У меня все. Если какие нибудь замечания или предложения к акту.

- Есть, - я поднял руку. - По поводу разложения ПАВ у меня нет замечаний, действительно выделившийся фтор вступил в реакцию с металлом, что вызвало резкий подскок температуры. Я не согласен с формулировкой о человеческом факторе. Историю с аварией надо рассматривать гораздо раньше, два месяца тому назад, с того момента, когда новый руководитель цеха добился продолжения испытания, после уже удачного получения образца. Да-да, когда Анатолий Григорьевич еще не был начальником цеха, был получен вполне приличный образец порошины. Казалось, тогда можно было бы начинать ее доводку и кончать испытания, но этого не произошло. Почему это было сделано? Я не поленился поднял бухгалтерские книги и сделал весьма интересные выписки. Вот они, - кладу перед собой несколько листков бумаги. - В течении двух месяцев цех сделал сорок одну порошину, потратив на изготовление сумасшедшие суммы денег, около ста пятидесяти тысяч рублей. Часть денег разошлись на премии и большие добавки посторонним людям, не имеющим к производству никакого отношения, некоторым сотрудникам завода, а также лично начальнику цеха. Вот копии документов, - опять складываю несколько листков. - Ни технолог цеха, ни прессовщица, не виноваты в том, что произошло. Технологический отдел выдал вполне нормальную технологию, но по приказу начальника цеха, ее изменил технолог цеха и сумев заручится поддержкой главного технолога, ее запустили в производство. Анатолия Григорьевича не интересовал конечный положительный результат, его интересовала дальнейшая денежная подпитка цеха и фактически из-за этого он загубил испытание и цех. У меня все. Документы можете взять

Я толкнул стопочку к председателю комиссии. Все молчали. Директор насупился и смотрел в стол. Малинин чесал пальцем скулу и задумчиво смотрел на меня, наконец он сказал.

- Я думаю, мы должны передать все эти дела в прокуратуру, пусть она разберется со всеми безобразиями в цеху. Свою техническую сторону мы добросовестно выполнили и ее результаты зафиксируем в актах и протоколах. Ваше заключение тоже оформим и вышлем во все инстанции. Кто за это предложение?

Все, кроме директора подняли руки.

На следующий день вызвали в дирекцию. Директор сидел с лицом сфинкс за своим столом.

- Садитесь, Юрий Андреевич.

Я поудобней уместился в кресле.

- Вы сделали весьма нехорошее выступление на комиссии, - начал говорить директор.

- Что-нибудь не так?