Маленький лорд Фаунтлерой (пер. Демуровой)

Маленький лорд стянул с себя пальтишко так, словно привык все делать сам, и принялся осматриваться. Он оглядел просторный холл, картины, оленьи рога и прочие интересные украшения. Они возбудили его любопытство — никогда раньше он не видел в частных домах таких вещей.

— Дорогая, — сказал он, — это очень красивый дом, правда? Я рад, что ты будешь здесь жить. Он довольно просторный.

По сравнению с их домиком на узкой улочке Нью-Йорка это был и вправду очень просторный, красивый и светлый дом. Мэри провела их наверх, в спальную, стены в которой были затянуты веселым ситцем в цветах, где в камине горел огонь, а перед камином на белом меховом ковре спала большая белоснежная кошка.

— Это домоправительница из замка вам ее прислала, сударыня, — объяснила Мэри. — У нее сердце доброе, и она для вас постаралась и все приготовила. Я с ней перекинулась словечком: она очень капитана любила, сударыня, и очень по нему горюет. Она мне так и сказала: вы кошку увидите на коврике перед камином, вам сразу и покажется, будто вы дома. Она капитана Эррола мальчонкой знала — до чего был собой пригож, говорит, а как подрос, так и того лучше — для всех-то у него доброе слово найдется, и для знатных, и для простых. А я ей и говорю: «Сыночек у него точь-в-точь как он, говорю, такого-то славного мальчика и свет не видывал».

Приведя себя в порядок, миссис Эррол и Седрик спустились в другую просторную светлую комнату; потолок в ней был низкий, а мебель — тяжелая и резная, глубокие кресла с высокими массивными спинками, полки и замысловатые шкафчики с прелестными безделушками. Перед камином лежала огромная тигровая шкура, а по обе стороны от камина стояли кресла. Величественная белая кошка, с которой лорд Фаунтлерой играл наверху, спустилась следом за ним по лестнице, а когда он бросился на ковер, свернулась рядом в клубок, словно хотела с ним подружиться. Седрик так обрадовался, что положил голову рядом с ней на ковер и так и лежал, гладя ее и не обращая внимания на то, о чем беседуют миссис Эррол и мистер Хэвишем.

Они говорили тихо. Миссис Эррол казалась несколько бледной и взволнованной.

— Но ведь сегодня ему еще не надо ехать? — спрашивала она. — Сегодня он останется со мной?

— Да, — отвечал так же тихо мистер Хэвишем, — сегодня он ехать не должен. Как только мы пообедаем, я сам отправлюсь в замок и извещу графа о нашем прибытии.

Миссис Эррол взглянула на Седрика. Он лежал, свободно раскинувшись, на полосатой тигровой шкуре; отблески огня освещали его разрумянившееся личико, кудри рассыпались по ковру; большая кошка сонно мурлыкала, прикрыв глаза; ей было приятно ласковое прикосновение его доброй ручки.

Миссис Эррол слабо улыбнулась.

— Граф и не подозревает о том, сколького он меня лишает, — печально промолвила она.

Она подняла глаза на адвоката и прибавила:

— Пожалуйста, передайте графу, что я не хотела бы брать у него деньги.

— Деньги! — воскликнул мистер Хэвишем. — Неужели вы хотите отказаться от содержания, которое он хочет вам назначить?

— Да, — подтвердила она просто. — Я предпочла бы, пожалуй, их не брать. Я вынуждена принять этот дом, и я благодарна графу за него, ибо это дает мне возможность находиться рядом с сыном. Но у меня есть немного собственных денег, их будет достаточно для того, чтобы жить совсем скромно, и я бы предпочла не брать того, что он предлагает: он так меня не любит, что подумает, будто я отдаю Седрика ему за деньги. Я отпускаю Седрика только потому, что я его люблю и готова забыть о себе для его блага; и еще потому, что его отец этого бы хотел.

Мистер Хэвишем потер подбородок.

— Это очень странно, — проговорил он. — Он разгневается. Он этого не поймет.

— Думаю, что поймет, когда подумает, — отвечала миссис Эррол. — Мне эти деньги и в самом деле не нужны; зачем же мне принимать их от человека, который так меня ненавидит, что отнимает у меня моего мальчика? А ведь это ребенок его собственного сына!

Мистер Хэвишем задумчиво посмотрел на нее.

— Я передам графу ваши слова, — сказал он наконец. Подали обед, и они сели за стол, а белая кошка устроилась на стуле рядом с Седриком и величественно мурлыкала, пока они ели.

Когда позже в этот же вечер мистер Хэвишем явился в замок, граф тотчас принял его. Граф сидел в удобном, роскошном кресле у камина, положив больную ногу на скамеечку. Он зорко глянул на адвоката из-под лохматых бровей; но мистер Хэвишем заметил, что, несмотря на кажущееся спокойствие, граф в глубине души был взволнован.

— А, мистер Хэвишем, — произнес он, — вернулись? Какие вести?

— Лорд Фаунтлерой и его матушка в Корт-Лодже, — отвечал мистер Хэвишем. — Оба неплохо перенесли путешествие и находятся в полном здравии.

Граф что-то нетерпеливо хмыкнул и нервно пошевелил пальцами.

— Рад это слышать, — бросил он отрывисто. — Что ж, неплохо. Располагайтесь поудобнее… Не хотите ли стакан вина? Что еще?

— Лорд Фаунтлерой сегодня переночует у матушки. Завтра я привезу его в замок.

Рука графа покоилась на подлокотнике; он поднял ладонь и прикрыл ею глаза.