Маленький мудрец

Жара спала. Небо покрылось облаками. По крыше коттеджа простучал короткий дождик. В открытое окно несло свежестью.

– Воздух такой – хоть ложкой ешь, – заметил Валерий.

Мы с ним работали, что называется, в четыре руки.

– Подойник! – объявлял я.

– Буренкин инвентарь, – откликался Валерий.

– Плоско, – безжалостно реагировал я.

– Все буквы заняты? – интересовался Валерий.

– Не все, – отвечал я. – Третья и восьмая свободны.

– Тогда питии: «покойник» – виновник похорон.

Слово меня, признаться, покоробило, о чем я и сказал Валерию.

– И то правда, куда-то меня понесло не туда, – согласился он. – Пусть уж лучше будет «подойник».

Однако когда дошло дело до «проректора», он предложил поменять его на «прозектора» – «трупного доктора». Я опять возмутился, и мы сошлись было на «протекторе», который «цепляется за дорогу, пока не износится», но его вытеснил «прожектор» – «луч света в темном царстве». Это была настоящая изюминка, что я ему и объявил. Потом мы заменили «убой» на «удой», «саван» на «Севан» – озеро в Армении (в Армении! У меня екнуло сердце), «палач» на «калач» и «труп» на «труд». Одним словом, оживили мертвое поле.

– Хватит, – сказал Валерий, – хватит на сегодня.

Я увидел, что он нервничает. Он как-то вдруг замкнулся, перестал на меня реагировать, потом запрыгнул на кровать и повернулся к стенке, напоминая обиженного ребенка. Я тоже завалился на свое ложе, закрыл глаза и стал думать о Еве. Как-то странно все выходило. Казалось бы, после вчерашнего свидания мы должны быть неразлучны, но Ева совершенно не стремилась к этому. Ни взглядом, ни словом она не выдавала, что между нами что-то произошло. А ведь произошло, произошло! Никто не мешал мне окунуться в воспоминания, и я окунулся, и меня бросило в жар. Не так, конечно, как вечером от этого самого армянского поцелуя, но все-таки… Незаметно накатил сон, и я во сне пережил то, что еще вчера пережил наяву. Вдруг кто-то (совсем не Ева!) громко произнес мое имя. Я проснулся с неудовольствием. Валерий сидел на кровати, свесив ноги, и смотрел на меня полными тревоги глазами.

– Что с тобой? – удивился я.

– Я чувствую, – проговорил Валерий осипшим голосом, – я чувствую беду. Я так же чувствовал в тот вечер, когда Лика сорвалась с трапеции. Я тоже тогда места себе не находил… Ты знаешь, когда меня толкнуло вот сюда? – Он показал на середку грудной клетки. – Я тебе скажу. Когда они говорили по-армянски. Я узнал одно слово. Это эстонское слово. Это слово, верней, два слова – «Суур Кару». Означает «Большой Медведь» – название маяка, который расположен километрах в пяти отсюда. То ли в интонации я услыхал что-то тревожное, то ли просто какое-то шестое чувство, не знаю…

А я поверил. Я поверил в его предчувствия, как давно уже поверил в его способность читать мои мысли. Я никогда не пытаюсь докопаться до природы непонятных вещей. Говорю себе, что есть, наверное, какое-то объяснение, но мне оно недоступно. И все. И не переживаю.

– Что же делать? – с тоской проговорил Валерий.

Я пожал плечами. Воцарилась оглушительная тишина.

В этот момент раздался стук в дверь. Валерий вздрогнул и проговорил:

– Войдите.

В следующий момент вздрогнул я.

Потому что дверь отворилась и вошла Ева.

На ней было умопомрачительное платье. Вернее даже так: сама Ева была умопомрачительной, а платье подчеркивало ее красоту, открывая все, что можно открыть, и даже чуть-чуть того, чего открывать нельзя.

Мне захотелось сказать: «Ты очаровательна!» Но я, как всегда, замешкался. И вдруг услышал низкий, чуть сдавленный голос Валерия:

– Вы очаровательны!

– Спасибо! – она улыбнулась. – Вы извините меня, пожалуйста, за вторжение. Но я пришла к вам с просьбой. Я прошу вас сопровождать меня в ресторан. Госпожа Маале говорила, что в городе можно пойти в ресторан. Автобус будет проходить через тридцать пять минут. – Она вздохнула и добавила. – Мне очень хочется. Обратно мы приедем на такси. – Она смутилась.

– Такси я оплачу… И ужин тоже.

Тут Валерий спрыгнул с кровати и принял театральную позу.

– Мадемуазель, – заявил он важно. – Вы имеете дело с джентльменами. Которые почтут за честь… Потрудитесь оставить нас на десять минут. Мы соберемся.

– А вы знаете, где в городе ресторан? – спросила Ева.

– Да, конечно, – с пафосом заявил Валерий, этот маленький д'Артаньян, – возьмем, например, ресторан «Старая мельница». В нем провел я лучшие часы своей юности. – Он вышел из образа, развел руками и засмеялся: – А других ресторанов на острове и нет.

Ева тоже засмеялась и сказала уже по-свойски:

– Ну, собирайтесь.