Маленький незнакомец

Казалось, она ошеломлена не меньше других. После обсуждения был сделан неуверенный вывод: какая-то золинка в волосах Родерика еще не вполне остыла, вот она-то и подожгла сухую газету. Естественно, все обеспокоились и стали нервно оглядываться — нет ли еще где подобного сюрприза. Больше всех перепугался Родерик. Когда миссис Айрес предложила еще раз переворошить золу в комнате, он закричал, чтобы его не оставляли одного. Ему страшно! Он «не смог это удержать»! Опасаясь нового приступа паники, женщины взяли его с собой. В комнате его усадили на уцелевший стул; подтянув ноги, Родерик зажал рукой рот и испуганно озирался, а миссис Айрес, Каролина и Бетти устало бродили по пожарищу. Все было холодно, мертво и грязно. Уже перед рассветом они разошлись по своим комнатам.

Пару часов спустя очнулся и я, истомленный кошмарами, но в благодатном неведении о ночной катастрофе, едва не поглотившей Хандредс-Холл. Лишь вечером я узнал о пожаре от своего пациента, которого, в свою очередь, известил лавочник, утром побывавший в особняке. Вначале я просто не поверил: казалось невероятным, что Айресы пережили такое несчастье и не послали мне весточку. Но потом другой человек упомянул происшествие как нечто уже всем известное. Все еще сомневаясь, я телефонировал миссис Айрес, и она, к моему изумлению, все подтвердила. Голос ее был измученный и хриплый, а я проклинал себя, что не позвонил раньше, когда еще мог к ним поехать, — с недавних пор раз в неделю по вечерам я дежурил в окружной больнице, и вот именно нынче было мое дежурство. Миссис Айрес заверила меня, что с ними все хорошо, но они очень устали. Пожар их «немного испугал» — так она выразилась, и, возможно, поэтому инцидент представлялся мне как относительно несущественный. Я очень хорошо помнил, в каком состоянии оставил Рода: он расплескивал джин, не заметил, что уронил на ковер горящую газету. Наверное, потом не загасил сигарету… Однако я знал, что даже от маленького пожара бывает много дыма, а последствия угара ярче всего проявляются на второй-третий день. Я переживал за семейство и оттого провел еще одну беспокойную ночь.

Назавтра, закончив утренний обход, я приехал в Хандредс-Холл, и мои опасения подтвердились. В физическом плане меньше всего пострадали Бетти и Родерик. В разгар пожара девушка то и дело выбегала за водой, а распластавшийся на кровати Родерик дышал неглубоко, тогда как вся гуща дыма собралась под потолком. А вот миссис Айрес угара хлебнула изрядно — теперь она задыхалась и так ослабела, что почти не покидала своей комнаты. Каролина, у которой опухло горло, тоже выглядела скверно: опаленные волосы, лицо и руки в красных точках от искр. Она открыла мне парадную дверь, и я, опешив от ее вида, тотчас поставил саквояж на крыльцо и взял ее за плечи, чтобы хорошенько осмотреть ее лицо.

— Боже мой! — ахнул я.

Каролина смущенно мигнула и улыбнулась, но в глазах ее блеснули слезы:

— Я похожа на беднягу Гая Фокса,[14] у которого в последнюю минуту все сорвалось…

Она закашлялась, и я поспешно сказал:

— Идемте в дом, не стойте на холоде.

Вскоре кашель унялся, Каролина отерла рот и глаза. Следом за ней я вошел в дом и оторопело прикрыл дверь, пораженный сильным запахом гари и видом вестибюля, настолько густо испещренного следами копоти и сажи, что, казалось, стены его затянуты траурными покровами.

— Гадко, да? — хрипло спросила Каролина, проследив за моим взглядом. — Боюсь, дальше только хуже. Идемте, сами увидите. — Она повела меня правым коридором. — Не знаю почему, но дом насквозь пропах до самого чердака. Не вытирайте ноги, это бессмысленно. Осторожнее, не запачкайтесь о стены, сажа такая липучая.

На пути к комнате Рода я увидел достаточно, чтобы подготовиться к царившему в ней разору, но все равно ошеломленно застыл на пороге. Увидев меня, миссис Бэйзли, которая вместе с Бетти отмывала стены, мрачно кивнула:

— Вот и я так же обомлела, доктор, когда вчерась сюда заглянула. Сейчас-то еще ничего, а то ить грязи было по щиколотку, да, Бетти?

Почти всю мебель вынесли и беспорядочной кучей свалили на террасе; ковер скатали и убрали, а пол застелили старыми газетами, однако от пропитавшихся водой досок бумага размякла, превратившись в приправленную сажей серую кашу. Стены были в мокрых разводах, деревянные панели обуглились, а печально известный решетчатый потолок стал идеально черным, навеки скрыв таинственные пятна.

— Невероятно, — выговорил я. — Если б знать… но я даже представить не мог…

Я не договорил, поскольку от моего знания или незнания ничего не менялось, помочь я бы ничем не смог. Однако мне было крайне тревожно оттого, что столь серьезная беда случилась в мое отсутствие.

— Весь дом мог сгореть. Подумать страшно! Род был здесь, в самом пекле? Как он?

Каролина странно посмотрела на меня и оглянулась на миссис Бэйзли.

— Все хорошо, но тоже надышался дымом. Почти все его вещи погибли — вон, видите: кресло совсем обгорело, и конторка, и стол…