Маленький незнакомец

Но подготовка шла своим чередом, и миссис Бэйзли, как я заметил, вкалывала наравне со всеми. В пору строгих ограничений даже маленькая приватная вечеринка вызвала интерес своей манкой новизной, устоять перед которой было трудно. С Бейкер-Хайдами я еще не встречался, но любопытствовал посмотреть на них, как и на Хандредс-Холл, принаряженный в духе былого величия. С удивлением и досадой я вдруг поймал себя на том, что слегка нервничаю. Я понимал, что должен соответствовать событию, но не знал, как это сделать. В пятницу означенного уик-энда я подстригся. В субботу попросил домработницу миссис Раш отыскать мой выходной наряд. В смокинге обосновалась моль, а сорочка местами так сносилась, что часть подола пришлось пустить на латки. То, что отразилось в мутном зеркале гардеробной дверцы, ничуть не воодушевляло, ибо вполне соответствовало призыву военного времени «перелицуй и заштопай». С недавних пор волосы мои стали редеть, и стрижка лишь подчеркнула залысины. Бессонная ночь у постели пациента одарила мешками под глазами. С ужасом я понял, что выгляжу как отец; вернее, он бы так выглядел, если б вдруг напялил вечерний наряд. Наверное, в робе и фартуке торговца я бы чувствовал себя уютнее.

Грэмы, слегка задетые тем, что наш совместный ужин я променял на вечеринку в Хандредс-Холле, просили заглянуть к ним, чтобы на дорожку выпить. Смущаясь, я возник на их пороге, и Дэвид, как я и ожидал, расхохотался, Анна же, добрая душа, прошлась щеткой по моему смокингу и перевязала мне галстук-бабочку.

— Вот теперь ты настоящий красавец, — сказала она. Так миловидные женщины льстят неказистым мужчинам.

— Фуфайку поддел? — спросил Дэвид. — Когда-то Моррисон побывал там вечером. Говорил, продрог до костей.

Как оно бывает, летняя жара сменилась чрезвычайно неустойчивой погодой, день выдался промозглым. На выезде из Лидкота зарядил нешуточный дождь, превративший пыльные дороги в потоки грязи. Прикрывшись пледом, я открыл ворота усадьбы, бегом вернулся в машину и, одолев слякотную аллею, выехал на гравийную дорожку. В Хандредс-Холле так поздно я еще не бывал, и дом меня заворожил: казалось, его нечеткие контуры истекают в быстро темнеющее небо. Дождь уже лил как из ведра; я припустил к крыльцу и дернул дверной звонок. Никто не откликнулся. Шляпа потихоньку обвисала мне на уши. Дабы не утонуть, я толкнул незапертую дверь и вошел без приглашения.

Дом тотчас продемонстрировал свой фокус: я оказался в совершенно ином мире. За дверью глухо барабанил дождь, а в вестибюле под мягким электрическим светом матово сиял натертый мраморный пол. На подставках стояли вазы с поздними розами и темно-золотистыми хризантемами. Второй этаж тонул в сумраке, а третий вместе с лестницей скрывался в глубокой тени; стеклянный купол еще удерживал последние отблески вечернего света и казался огромным прозрачным диском, подвешенным во мраке. Стояла мертвая тишина. Я снял промокшую шляпу, стряхнул капли с пальто и прошел на середину сияющего вестибюля, где, задрав голову, с минуту разглядывал купол.

Левым коридором я добрался до малой гостиной, где никого не нашел, хотя там было тепло и горел свет. Заметив яркую световую полосу из открытой двери зала, я направился дальше. Залаял Плут, услышавший мои шаги, и через секунду он уже скакал передо мной, предлагая поиграть. Следом донесся чуть напряженный голос Каролины:

— Это ты, Родди?

— Нет, всего лишь доктор Фарадей, — смутился я. — Ничего, что я вошел без спросу? Я слишком рано?

Послышался смех:

— Вовсе нет, это мы ужасно припозднились. Входите! Я не могу к вам выйти.

Каролина стояла на стремянке возле стены. Ослепленный ярким светом, я не сразу понял, что она делает. Зал произвел неслабое впечатление еще в тот раз, когда в нем царил полумрак, а мебель пряталась под чехлами, нынче же все изящные диваны и кресла были расчехлены, а люстра — вероятно, одна из тех, что наградили Бетти волдырями, — пылала, словно топка. Вместе с лампами поменьше свою лепту в иллюминацию вносили золоченые орнаменты и зеркала, но более всего — неувядаемо-яркие желтые стены.

— Ничего, скоро глаза привыкнут. — Каролина заметила, что я щурюсь. — Пожалуйста, снимайте пальто и налейте себе выпить. Мама еще одевается, Род все решает какую-то проблему на ферме, а вот я почти закончила.