Маленький незнакомец

Я посмотрел в окно: ящики и ножки стола не пострадали, но столешница почернела и покоробилась, будто на ней разводили костер. Теперь я понял, отчего в комнате так много пепла.

— Бумаги сгорели?

— Наверное, в секунду, — устало кивнула Каролина. — Они ж сухие…

— Что-нибудь уцелело?

— Почти ничего. Я даже не знаю, что за бумаги там были. Думаю, планы имения и дома, всякие чертежи, копии сделок и договоров, письма, счета, отцовские записи… — Она осипла и закашлялась.

— Ужасно, ужасно жаль. — Взгляд мой натыкался на все новые приметы катастрофы: обуглившийся холст в раме, почерневшие абажуры и подвески светильников. — Такая славная комната. Что вы собираетесь с ней делать? Восстановите? Если заменить обгоревшие панели и побелить потолок…

Каролина пожала плечами:

— Мама считает, ее надо вычистить и закрыть. На ремонт нет денег.

— А страховка?

Каролина опять посмотрела на миссис Бэйзли и Бетти — служанки щетками шумно драили стены.

— Род не платил взносы. Мы только сейчас узнали.

— Не платил?

— Уже давно. Вроде как экономил. — Каролина прикрыла глаза и покачала головой. Потом кивнула на французское окно. — Давайте выйдем на минутку.

Мы вышли на крыльцо, и я оглядел изуродованную мебель: кожаная обивка кресла сгорела, его пружины и прокладка из конского волоса, торчавшие наружу, казались нездоровым нутром невероятного анатомического муляжа. Зрелище угнетало. Дождь перестал, но было зябко, Каролину знобило. Я предложил вернуться в тепло, где я мог бы осмотреть ее и всех других пострадавших. Чуть помешкав, она отвела меня подальше от окна и хотела что-то сказать, но закашлялась, морщась от боли в опухшем горле.

— Вчера вы звонили… — Каролина посмотрела мне в глаза. — Мать что-нибудь говорила о причине пожара?

— Нет, лишь сказала, что он возник в комнате Рода, когда все уже легли. Потом вы его обнаружили и погасили. Я подумал, пьяный Род куролесил и не затушил сигарету.

— Сначала мы тоже так решили.

Меня удивило это «сначала».

— Род что-нибудь помнит? — осторожно спросил я.

— Совсем ничего.

— Наверное, он отключился… и что потом? Проснулся, подошел к камину и поджег газету, чтобы прикурить?

Болезненно сглотнув, Каролина с усилием проговорила:

— Не знаю, что и думать. Вы обратили внимание на камин?

Я взглянул через окно: очаг был закрыт сетчатой шторкой.

— Вот так все и было, когда я ушла, уложив Рода, — сказала Каролина. — Но когда я прибежала ночью, в камине огня не было. Зато горело в других местах. Не в одном, понимаете? Полыхало в пяти-шести точках.

— Неужели? — Я был потрясен. — Просто чудо, что никто из вас серьезно не обгорел!

— Я не об этом… На службе у нас была пожарная подготовка. Нам рассказывали, как распространяется огонь. Понимаете, он ползет, но не скачет. А в комнате были разрозненные возгорания, как от зажигалок или чего-то в этом роде. Гляньте на кресло: похоже, пламя возникло прямо на сиденье, ножки-то целы. Со столом и конторкой то же самое. А шторы? — Каролина потрогала обгоревшие парчовые занавеси, перекинутые через спинку погубленного кресла. — Видите, они загорелись с середины. Как это возможно? А стены по бокам окна всего лишь опалены. Все так, будто… — Она оглянулась на комнату, боясь, что ее услышат служанки. — Одно дело, если по неосторожности Род уронил сигарету или свечку. Но здесь все так, будто комнату подпалили. В смысле, нарочно.

Я опешил:

— Вы хотите сказать, что Род…

— Не знаю, — перебила меня Каролина. — Просто не знаю. Но я думаю о том, что Род говорил в вашей амбулатории. И отметины, которые мы видели в его комнате… ведь это были прожоги. Верно? Тогда все это обретает ужасный смысл. И вот еще одно…

Каролина поведала о странной неурядице в кухне, когда за спиной Рода вспыхнула скомканная газета. Тогда все списали на неостывшую золинку. Но потом Каролина еще раз осмотрела место происшествия и на кухонной полке обнаружила коробок спичек. Сомнительно, но все же вероятно, что Родерик, улучив момент, пытался себя поджечь.

Я не вытерпел:

— Не хочу сомневаться в ваших словах, но вы пережили сильное потрясение. Неудивительно, что вам всюду мерещится огонь.

— Думаете, вспыхнувшая газета нам померещилась? Всем четверым?

— Ну…

— Уверяю, нам не привиделось. Огонь был настоящий. И если Родди не поджигал, тогда… кто? Вот что меня больше всего пугает. Вот почему лучше, чтобы это сделал Род.

Я не вполне понимал, к чему она клонит, но Каролина явно была очень напугана.

— Послушайте, давайте успокоимся, — сказал я. — Нет никаких оснований считать пожар чем-то иным, кроме как несчастным случаем, верно?

— Точно не знаю. Посмотрим, что скажет полиция. Вчера к нам приходил мясник. Он учуял запах гари и поперся к окнам, прежде чем я успела его остановить. Знаете, в войну он был пожарным, служил в Ковентри. Я что-то наплела насчет масляного обогревателя, но дядька все высматривал и высматривал. По его лицу было видно, что он мне не поверил.

— Ваше предположение чудовищно! — тихо сказал я. — Неужели Род мог хладнокровно…