Маленький Паша (СИ)

Павел хихикнул и прижал игрушку к груди, глядя на Леонарда сквозь свои длинные ресницы, словно распыляя ауру невинности своей сущностью. Ох, черт. Часть мозга Леонарда кричала ему, что это чертовски жутко, а другая — насколько это мило и как сильно нравится парню. Дерьмо.

— Так… что у тебя там еще в рюкзаке? — спросил он.

На долю секунды Павел зарылся лицом в собачку, а затем медленно полез в рюкзак и достал оттуда… Иисусе. Он держал в руках ярко-желтую соску, к которой крепилась небольшая цепочка и прищепка. Павел выглядел несколько неуверенным, когда передавал ее Леонарду. Подавившись дыханием, поскольку это правда была самая странная вещь из всех, что он делал в своей жизни, он взял соску у Павла. Затем, решив, что так им будет удобнее, мужчина присел на ковер рядом с Павлом.

Чехов прикусил кончик большого пальца, прежде чем продолжить говорить милым и тихим голосом, который он взял для себя сегодня.

— Пожалуйста, можно мне мою сосочку… Папа?

Последнее слово заставило его замереть.

— Ты хочешь звать меня Папой?

— Это не будет тебя смущать?

— Наверное, не сейчас. Дай мне еще немного времени.

Павел кивнул, зарываясь лицом в мягкую игрушку. Он весь поник, словно был ужасно обескуражен новостями, и у Леонарда разбивалось сердце от вида такого Павла. Ладно, он не был готов к тому, чтобы его называли «Папой», но он мог осчастливить Пашу и другими вещами. Возрастной игрой, например.

— Эй, — пробормотал он, — тебе же нужна твоя пустышка, да?

Павел не посмотрел на него, лишь кивнул.

— Если можно.

Черт возьми. Леонард взялся за подбородок парня, разворачивая к своему лицу.

— Эй, взгляни на меня. Будь хорошим мальчиком.

Казалось, это вдохнуло в Павла жизнь, и он убрал мягкую игрушку от лица. Улыбаясь, Леонард мягко протолкнул соску между губ парня, затем закрепил прищепку к комбинезону. Казалось, Павел хорошо воспринял это, открывая рот и зажимая зубы вокруг соска и громко покусывая резину. И, черт возьми, ничего милее в своей жизни Леонард не видел.

Он взлохматил волосы Паши.

— Кто здесь хороший мальчик? Так лучше?

Павел воодушевленно кивнул, а затем раскинул руки в стороны.

— Вверх!

Леонард не мог перестать улыбаться. Он поднялся, как и сказал Павел, затем наклонился и взял маленького русского ангела на руки. Он почувствовал, как Павел скрестил ноги на его талии, и наклонился поцеловать лоб парня. Павел прижался лицом к шее Леонарда и крепче вжался руками в его плечи.

— Что Папа должен делать дальше?

— Я хочу лечь на твою кровать, Папа.

Голос Павла звучал еще более детским от того, что он пытался говорить с соской во рту. Это было чертовски мило и невинно. И все же это несколько беспокоило Леонарда. Что, черт возьми, могло заставить этого ребенка захотеть играть в возрастные игры? Почему ему нравилось регрессировать до детского поведения? В основном, люди, занимающееся таким, имеют какие-то серьезные проблемы с отцом или вроде того, и мысль об этом ужасала Леонарда. Но сейчас он решил сосредоточиться на том, что необходимо Павлу.

Положив парня на спину, он оказался над ним, вжимаясь руками в матрас возле его головы. Павел краснел, смотря на него, все еще с пустышкой во рту. Слюна тонкой струйкой стекала с уголка его рта.

— Малыш, ты умеешь целоваться? Как большой мальчик? — Леонард тоже слегка залился румянцем.

Паша кивнул с нетерпением и выплюнул соску.

— Поцелуй меня, Папа.

Леонарду не нужно было повторять дважды. Он наклонился и соединил их губы, напоминая себе быть более спокойным и нежным в данной ситуации. Его язык проник в рот Павла, который издал некий отчаянный звук и крепче прижался к руке Леонарда. Внезапно звук урчания, который ни с чем нельзя перепутать, наполнил комнату, и Леонард привстал, глядя на Павла, что выглядел глуповато.

— Малыш, это твой животик издает такие звуки?

Павел тут же прикрыл лицо.

— Не-е-ет….

— Не рассказывай Папе сказки. Ты хочешь кушать?

— Да, Папа, я соврал… хочу кушать…

— В следующий раз скажешь Папе, если проголодаешься, хорошо? Маленьким деткам нужно много есть.

Паша ответил удовлетворенной улыбкой.

— Да, Папа.

— Хорошо, малыш, пойдем приготовим тебе ужин.

Леонард снова вставил соску Паше в рот и поднял его, вставая с ним с кровати и упирая парня на бедро так, словно он взаправду был маленьким ребенком. Парень обнял Леонарда за шею и счастливо вздохнул, плотнее прижимаясь к мужчине. Но до того, как Леонард зашел в кухню, Павел начал скулить как ребенок. Он протягивал руки к комнате, и Леонарду все это напоминало истерику.

— Собачка! Собачка! — отчаяно вопил Чехов.

Это показалось МакКою на удивление знакомым. Леонард уже был готов сдаться, как только Паша начал слегка бить его ногами. Он не был готов к такому. Но… затем вспомнил, что он готов. Последовав своему порыву, он поменял позицию так, чтобы они с Павлом были лицом к лицу.

Он твердо глянул на парня, фактически затыкая его.

— Никаких игрушек за ужином, малыш.

Павел снова напрягся, словно испытывая Леонарда.

— Но, Папа, я…

— Папа сказал нет. — МакКой выговорил это грубовато, словно не двигая скулами.