Маленький преступник

- Есть только одно решение. Мы не можем уничтожить память у Ронни за два года, вы сами это сказали. Так что мы поведем его к хорошему психиатру или психоневрологу. Несколько сеансов...

Отец прервал ее:

- Но он все-таки будет помнить, как читать, хотя бы бессознательно! Даже перманентный гипноз, и тот со временем выветривается. Нельзя же мальчику ходить по психиатрам всю свою жизнь! - Он задумчиво переплел пальцы.

- Эдит, какую книгу он читал?

По маминому телу прошел трепет.

- На кровати у него были три книги. Я не знаю в точности, какую из них он читал.

Отец застонал.

- Три книги! Вы сожгли их?

- Нет, дорогой, еще нет.

- Почему?

- Не знаю. Ронни их так любит! Я думала, может быть, сегодня вечером, после того как вы поговорите с ним...

- Принесите их сюда сейчас же. Сожжем эту гадость.

Мама подошла к шкафу красного дерева в столовой, достала три выцветшие книжки. Она положила их на скамеечку у папиных ног. Отец брезгливо открыл одну из них. Губы у него искривились от отвращения, словно он прикоснулся к разлагающемуся трупу.

- Старые, - пробормотал он. - Такие старые. Иронично, не правда ли? Наша жизнь разбита вещами, которые следовало бы уничтожить и забыть еще сто лет назад.

Его мрачное лицо потемнело еще больше.

"Тик-ки-так, тик-ки-так",- выговаривали старинные часы.

- Сто лет назад,- повторил он. Рот у него превратился в тонкую, угрюмую черточку.

- Это ваша вина, Эдит. Вы всегда любили старину. Это часы вашей прабабушки. Старые картины по стенам. Коллекция марок, которую вы начали для Ронни, марок, датированных еще 1940-ми годами.

Мама побледнела.

- Я не понимаю...

- Вы заинтересовали Ронни старинными вещами. Для ребенка в период формирования характера в хорошем доме вещи означают мир и безопасность. Ронни с самого рождения приучен любить старинные вещи. Естественно, что он заинтересовался книгами. А мы были слишком глупы, чтобы догадаться об этом.

 Мама прошептала хрипло:

- Я сожалею, Дэвид...

В глазах у отца сверкнул горячий гнев.

- Сожалеть недостаточно? Разве вы не видите, что это означает? Ронни придется начать всю жизнь заново.

- Нет, Дэвид, нет!

- А мне в моем положении нельзя иметь восьмилетнего сына с разумом новорожденного. Его нужно бросить, Эдит, другого выхода нет. Мальчик может начать жизнь сызнова в реформатории после полной отмывки памяти. Он никогда не будет знать о нашем существовании и никогда больше не помешает нам.

- Не надо, Дэвид! Я не позволю...

Он ударил ее ладонью наотмашь. В горячем, напряженном воздухе словно прозвучал револьверный выстрел. Отец стоял теперь, словно колосс, изваянный из черного льда. Правая рука у него была поднята, готовая ударить снова. Потом рука упала. Мысли словно занялись другой, проблемой, другой идеей. Он схватил со скамеечки одну из книг.

- Эдит, - жестко произнес он, - что именно читал Ронни? Как называется книга?

- "При... приключения Тома Сойера",- ответила мама сквозь рыдания.

Он схватил вторую книгу, держа перед ее блуждающим взглядом.

- А эта как называется?

- "Тарзан у обезьян".- Мамин голос был едва слышным хрипением.

- Кто ее автор?

- Эдгар Раис Берроуз.

- А эта?

- "Волшебник из страны Оз".

- Кто ее написал?

- Фрэнк Баум.

Он швырнул книги на пол. Он отступил. Его лицо было маской, где скорбь сочеталась с презрением и яростью.

- Эдит! - Он выплюнул это имя, словно оно жгло ему язык. - Эдит, так вы умеете читать?

* * *

Мама сдержала рыдания. Щеки у нее были белые как мел, и на них виднелись влажные полоски.

- Простите, Дэвид. Я никогда никому не говорила, даже Ронни. Я не прочла ни одной книги, я даже не видела ни одной с тех пор, как вышла за вас замуж. Я старалась быть хорошей женой...

- Хорошей женой! - фыркнул отец. Лицо у него было такое страшное, что Ронни отвернулся. Мама продолжала:

- Я... я научилась еще в детстве. Я была маленькая, вроде Ронни. Вы знаете, какими дети бывают,- беззаботными, жадными к запретному.

- Вы лгали мне! - резко произнес отец.

- Вы десять лет лгали мне! Почему вы захотели уметь читать, Эдит? Почему?

Мама некоторое время молчала. Она дышала тяжело, но больше не плакала, она стала успокаиваться, и впервые за весь этот вечер Ронни не видел страха у нее в глазах.

- Мне захотелось уметь читать,- произнесла она спокойным и гордым голосом,- потому что, как сказал Ронни, это интересно. Видео - это красиво, со всеми своими танцовщицами и влюбленными, индейцами и межпланетчиками; но иногда хочется большего. Иногда хочется знать, как люди чувствуют и как они думают. И есть красивые слова и красивые мысли, как бывают красивые картины. Услышать их и потом забыть - этого мало. Иногда хочется сберечь слова и мысли и держать их при себе, потому что тогда кажется, будто они ваши собственные.

Ее слова эхом отдавались в комнате, пока их не поглотило неутомимое тиканье часов. Мама стояла, выпрямившись, ничего не стыдясь. Отец медленно все снова и снова переводил взгляд от Ронни к маме, к часам. Потом он сказал:

- Уходите.

Мама взглянула не понимая.

- Уходите. Оба. За своими вещами пришлете позже. Я не хочу больше видеть вас ни минуты.

- Дэвид...

- Я сказал - уходите!