Маленький серый ослик

Он в свою очередь попытался улыбнуться. Хилая это была улыбка. Заискивающая. На халате у него темнело чернильное пятно.

- Так, - зловеще сказал Рамоницкий. - Значит стал начальником и все друзья побоку? Так. Понятно. Пошли, Константин!..

И он резко повернулся, чтобы уйти.

- Да ладно, ладно, ребята... - жалобно сказал тощий человек. - Ну что вы, в конце концов... Просто меня могут к Баргузину вызвать... А так, раз день рождения... - Он поправил очки и неуверенно посмотрел на Рамоницкого. - Ты дверь запер?

- Запер, - сказал Рамоницкий.

- А ты проверь...

- Говорю: запер.

Тогда тощий человек, покопавшись немного, открыл узкий сейф, стоящий у него за спиной, и достал оттуда толстую химическую бутылку, наполненную до пробки, три протертых стаканчика с носиками и делениями и, наконец, уже обычную, магазинную бутылку, этикетка которой извещала о том, что в ней сок, болгарского производства.

Тут же появились бутерброды с колбасой и пупырчатый огурец.

- Но только по пятьдесят грамм, ребята, - сказал тощий человек. - Меня и в самом деле могут вызвать. Не обижайтесь, пожалуйста...

Он разлил спирт по стаканчикам, добавил туда же томатного сока, потекшего, будто кровь, а затем длинным скальпелем порезал бутерброды и огурец.

- Ну! - сказал Рамоницкий, поднимая свою посуду. - С новорожденным тебя! Поехали!..

- Поздравляю вас, - вежливо добавил Манаев.

Они звонко чокнулись.

И в эту секунду дверь, разумеется, отворилась и в проеме её показался широкоплечий высокий мужчина начальственного облика, тоже, как и тощий, в халате, но небрежно расстегнутом, так что виден был добротный, в полоску костюм с ярко-красным, на запонке, галстуком.

По-видимому, это был директор.

- Ага! - многозначительно сказал он. - И товарищ Рамоницкий присутствует. А я как раз вас ищу...

Тощий человек задрожал так, что из стаканчика у него плеснулось.

- Виноват, Баргузин Степанович. Тут - день рождения... У меня... Тридцать пять лет... Друзья - заглянули...

На него было больно смотреть.

Директор нахмурился.

- Кстати, насчет дня рождения, - неожиданно сказал Манаев. - Есть такой анекдот. День рождения, значит. Звонок в дверь. Здоровенный, под два метра амбал. - Драку на шесть человек заказывали? - Не-е-ет, - отвечает хозяин. А тот - бум в морду! Уплочено!..

Воцарилась напряженная тишина.

Директор молчал, и все - тоже молчали. Цокнуло стекло, это - тощий человек опустил свой стаканчик на полированную поверхность. Было слышно, как у него отчаянно и торопливо колотится сердце по ребрам.

Тишина становилась невыносимой.

Директор кашлянул.

- А вот есть ещё такая история, - сказал Манаев...

Рюмки были из богемского хрусталя: низкие, пузатые и очень тяжелые, на свету они отливали голубизной и тогда внутри хрусталя загорались блестящие крохотные искорки. Директор привез их из Чехословакии, когда ездил туда с научной делегацией. Из такого же тяжелого хрусталя было и блюдо, на котором светились малиновой прокопченостью круглые ломтики сервилата и выкатывала янтарный жир бледно-розовая тугая семга.

А ещё у директора откуда-то была свежая зелень и он небрежно, но привлекательно разбросал её поверх. И постелил на гостевом столике салфетки из крупной цветной соломки.

Объяснил, что любит - когда культурно.

Манаев тоже любил - когда культурно. Поэтому он сразу же слопал половину сервилата, подмел почти всю зелень, хрустевшую на зубах, попробовал семги, а потом без передышки рассказал историю о том, как ему случилось торговать на рынке.