Маленький скандал

— Хотел бы я знать, — сказал отец. — Я бы все отдал за то, чтобы мог рассказать тебе, почему она так поступила, но я не могу. Она очень умело все скрывала. Как выяснилось, Джаннин была в этом смысле не хуже меня.

— Я часто думала, не умерла ли она, — сказала я ровным, бесцветным тоном. — Иногда я даже на это надеялась. Потому что ее смерть могла бы означать, что она не хотела меня бросать. Отец явно был шокирован моим признанием.

— Насколько нам удалось выяснить, она не умерла. Остин и на этот счет провел изыскания. Свидетельство о смерти на ее имя выдано не было.

— Компьютеры и это умеют? — спросил папа.

— И больше того. Если бы у нас была дата рождения Дарвиса Кейна или номер его страхового свидетельства, мы смогли бы узнать, жив ли он. Или даже его место жительства.

И Джаннин, подумала я. Мы могли бы узнать, живут ли они до сих пор вместе. Но я этого не сказала. Не было надобности. Отец крутил обручальное кольцо, обдумывая мои слова.

— Некоторые вещи, возможно, лучше не узнавать, — сказал он.

— Для тебя лучше. Но не для меня. Он кивнул:

— Ладно. Если ты уверена в том, что хочешь этим заняться, не буду стоять у тебя на пути. Все старые папки «Мердок моторс» я храню дома в подвале. Ты можешь их просмотреть, может, и найдешь данные на Кейна. Там есть все, что тебе надо.

— Спасибо.

— Но я ничего не хочу о нем знать. Ничего. Слышишь? Я верю тебе, когда ты говоришь, что тебе нужны ответы. Я не понимаю твоего желания, если честно, но я тебе верю. Я лично получил ответы на все вопросы, которые хотел бы задать. И я не хочу бередить прошлое. Делай то, что должна делать, Кили. Но только меня не впутывай.

Я согласилась. Что еще я могла сказать? Но я не поверила отцу. Ему тоже надо было знать не меньше, чем мне.

Мы уже подъехали к дому, когда до меня дошло, что я задала далеко не все вопросы. Но было уже слишком поздно. Настроение у отца переменилось. Словно бы, развернув свою «тахо» от въезда в парк, он сделал точно такой же разворот в отношении того прошлого, о котором мы только что вели беседу. Мимо нас проносились машины. Отец настроил радио погромче и пытался поймать станцию, которая передавала бы последние результаты бейсбольных матчей. Зубы у него были крепко сжаты, и он держал руль так, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Сегодня я расшевелила в нем нечто такое, о существовании чего успела забыть. Потом, сказала я себе. Потом еще будет время поговорить.

Он вывел машину на дорожку перед домом и выключил двигатель.

— Вот это ночка, — сказал он, грубовато мне улыбнувшись.

— Пожалуй, ты не знал, на что нарываешься, пригласив меня на запеченную лососину, — сказала я. — Боюсь, на следующей неделе мне самой придется готовить.

— Никогда, — сказал мой папа. — Ты — самое лучшее, что у меня есть. Кроме того, кто еще сможет есть мою стряпню?

Я вышла из машины и поискала в сумочке ключи от своего «вольво». Отец открыл дверь, но не спешил заходить, смотрел на меня.

— Ты поедешь прямо домой или все же заглянешь в подвал и покопаешься в папках?

Я заморгала. На самом деле, осознав, насколько ему неприятно говорить о Кейне Дарвисе, я начала подумывать о том, чтобы пробраться к нему домой днем, когда папа будет на работе. Но отец оставался отцом. Больно ему или нет, он приглашал меня.

— Сегодня был долгий день, — сказала я, наконец. — Нет нужды торопиться.

Глава 34

В пятницу после полудня у меня страшно разболелась голова. Скорее всего, эта головная боль была результатом тех сил, что незримо влияли на мою жизнь. Я должна была понять, что то был знак свыше. Я должна была отправиться домой и лечь в постель и не вставать с нее все сорок восемь часов. К несчастью, я решила, что голова у меня болит после слишком долгого междугороднего разговора с Нью-Йорком, во время которого я все пыталась понять, но так и не поняла, почему мой заказ на ткани для штор в гостиной отложили и в течение трех месяцев так и не удосужились сообщить, что исполнение заказа мне придется ждать еще три месяца.

К тому времени как я закончила говорить с Нью-Йорком, Глория уже со своего телефона приняла звонок на мое имя и держала трубку наготове, чтобы передать ее мне.

— Это Нэнси Рокмор из «Лавинг кап». В Малберри-Хилл что-то не то происходит.

— Нет, — сказала я, повесив трубку. — На сегодня с меня хватит кризисов. Мои мозги вот-вот взорвутся.

Глория нажала на телефонной панели кнопку ожидания. После чего вытащила из стола склянку с лекарством.

— Давай сюда ладонь, — сказала она. Я подчинилась. Она высыпала мне на ладонь три капсулы, подошла к маленькому холодильнику в нашей «кухонной» зоне и вернулась с диетической колой. — Тебе нужен кофеин, — заявила она.

Я проглотила три капсулы, запив их глотком колы, деликатно подавив отрыжку.

— Голова все еще болит, — заныла я. — Ты не можешь сама разобраться с тем, что происходит в Малберри-Хилл?